Это нелепое предположение привело Рори в ярость.

– Ты сошла с ума! Я не знал, что Райан и Амос как-то связаны, когда я тебя встретил. Ребекка! Амос – чудовище! Беги от него.

Он попытался коснуться ее, но она отпрянула.

– Нет! Я не могу… У меня есть сын… – Ребекка запнулась, вглядываясь в его лицо. «Догадывается ли он?»

Рори посмотрел на нее с откровенной злобой и даже презрением.

– Вряд ли он тебе так уж дорог. Ты его держишь подальше от себя за заслоном гувернанток или в школе на Востоке.

Такую обиду ей было тяжело стерпеть, но все же она промолчала. Ею была одержана маленькая победа. Рори не знает, что Майкл его сын!

– Так хотел Амос, – произнесла она сухим, безжизненным тоном. Ребекка сама не узнавала свой голос. Он стал похож на голос деревянной куклы. Больше всего ей хотелось избежать изучающего взгляда Рори и уползти в свою нору в обширном доме Амоса.

Рори ощутил всю степень ее страдания. Оно не было притворным. Никакая трагическая актриса не могла сыграть эти муки. Он задержал ее, когда она сделала первый шаг.

– Ребекка, подожди… – Рори решительно взял ее за руки, повернул ее легкую фигурку лицом к себе.

Он медлил в поисках подходящих слов, но тут в тишину солнечного дня ворвался стук копыт. Ничто так не могло напугать Ребекку, как этот вполне обычный звук.

В слепой панике она начала бешено вырываться.

– За мной следили… Боже… Они все видели…

– Не глупи, Ребекка. Это случайный всадник. – Рори успокаивал ее, но и сам пребывал в растерянности. – Твоя кобылка легко переправится через протоку, а там, на том берегу, роща тебя прикроет. Я задержу его здесь.

Он подсадил ее на лошадь, а сам, не простившись, поспешно направился навстречу неведомому всаднику, мысленно осыпая его проклятиями.

– Мистер Мадиган! – закричал его конюх Джем Битлер, завидев хозяина. – Мы вас обыскались. Наш первый номер сломал ногу! Все ждут вас! Надо решать, что делать…

– Скачи обратно… я тебя догоню, – рассеянно распорядился Рори. Его мысли были заняты Ребеккой.

Он не заметил, как за стволами деревьев, уклоняясь с его пути, скользнула чья-то фигура.

Амос Уэллс чувствовал, что его вены и артерии вот-вот взорвутся от прилива вскипевшей крови. На столе в его офисе лежала записка, которую он уже перечитал несчетное количество раз. Лицо его стало ярко-красным. Злоба не находила себе выхода и душила его.

«Эта дешевая разгульная девка, фригидная в моей постели, бегает к своему ирландскому самцу, одержимая похотью, словно ведьма на мерзкий шабаш».

Он поднял с пола уроненную сигару, пока еще не задымился ковер, и раздавил окурок, будто ядовитую змею, в бронзовой пепельнице. Поведение Ребекки помешает его назначению на должность в федеральном правительстве. Там ханжи и притворщики играют свои игры. Для них развратная супруга кандидата – это козырная дама в карточном раскладе.

Он откинулся в кресле, уставился взглядом в потолок и стал обдумывать свои планы. Уже много лет он пестовал ненавистного ему выродка, потомство не его семени. Теперь он сможет поиграть на струнах материнской любви Ребекки.

Давно он прятал эту карту в рукаве. Наступила пора ее выкинуть на игорный стол. Майкл Уэллс ответит за грехи своей матери.

Амос тут же продиктовал телеграмму, вызывая мальчика из школы в Неваду.

Ребекка не находила себе места с своей комнате. Словно пойманная в западню львица, она металась из угла в угол, задевая о роскошную мебель.

Позорное совокупление с ирландцем на траве в роще вспоминалось ею как кошмарный сон, но тело, вновь познавшее плотскую любовь, настойчиво напоминало ей, что это была реальность.

Амос когда-то давно предупредил ее не делать ошибок. Сколько же страшных ошибок она сделала с этих пор, и какое он придумает ей наказание за эти ошибки? Он, ее муж, признанный законом отец ее сына, всемогущий Амос Уэллс?

Она упала на постель, закрыла глаза, попыталась забыться. Но видения преследовали ее. Ангельское личико сына исчезло во мраке и сменилось вдруг лицом Рори, столь любимым ею по-прежнему, а потом являлся Амос, жестокий Амос, который прожигал ее взглядом и терзал хищными пальцами, похожими на раскаленные щипцы инквизитора.

Из всей этой разрозненной мозаики призраков она пыталась мысленно собрать стройную картину. Центром ее был Рори. Он так холоден и нагл. Но все-таки он любил ее когда-то. Неужели за прошедшие годы Рори превратился в мстительного дьявола? Несмотря на подлость, которую он сотворил с ней, он был единственным мужчиной в жизни, которого она любила. Но ради сохранения своей чести, своего достоинства, ради судьбы своего ребенка она должна отгородиться от него железной оградой.

«Он лишь использует меня как орудие мести. Счастье, что он не знает, что Майкл его сын!»

Изо всех сил Ребекка боролась со сладостным воспоминанием о той бурной любовной сцене, что разыгралась на берегу. Но что он собирался сказать ей, когда их внезапно прервали?

«Нет!» – выкрикнула она громко и тут же зажала уши ладонями, страшась собственного крика. Безумно и преступно ворошить прошлое и наслаждаться воспоминаниями о недавней встрече солнечным полднем на берегу ручья. Надо немедленно загасить пламя, вспыхнувшее в ней. Но сделать это она была не в силах. Она была еще молода и желала нормальной женской судьбы – хотела рожать братьев и сестер Майкла, иметь настоящего, а не фиктивного отца для своих детей.

Рори сделал ей унизительное предложение – стать его содержанкой. А кто она Амосу? Именно содержанка, манекен, обвешанный драгоценностями. Она похоронена заживо в его особняке, она шествует с ним под руку на блистательных приемах, вызывая похоть мужчин, но никому из них не дозволено коснуться ее.

Ее голова раскалывалась от приступа мигрени. Она дернула шнур звонка и вызвала Пэтси. Не дожидаясь, пока ванна наполнится горячей водой, Ребекка окатила себя из кувшина, попросила служанку принести с кухни нарезанные огурцы и обложила самые болезненные места и синяки, оставшиеся после страстных любовных ласк, прохладными кружками.

Ребекка приняла все меры, чтобы последние события не отразились на ее внешности. Она капнула в глаза лекарственного раствора и растерла бледные щеки шершавой бумагой, придав им румянец. Пэтси тщательно причесала хозяйку, вплела в локоны темно-голубые шелковые ленты и обрядила в истинно волшебное голубое платье, достойное принцессы европейского монаршего дома.

Спускаясь в холл, миссис Ребекка Уэллс могла очаровать кого угодно, даже своего ледяного супруга. Серебряный пояс стягивал тонкую талию, узкая серебряная кайма, которой был обшит подол ее платья и вырез на груди, подчеркивала матовую белизну кожи. Подчиняясь желанию Амоса, она надела все свои тяжелые сверкающие бриллианты.