— Но ты же их тратишь! — взорвалась Варя. — Вот и я хочу помочь Танечке.

— Жаль, что не видишь разницы, — с горечью ответил ей Наумов. — Я потратил деньги на святое дело и надеюсь их вернуть. Частично возмещу из гонорара, который получу на телевидении.

— Помочь племяннице для меня тоже святое дело! — запальчиво сказала Варя. — И отдадут они долг, не беспокойся. Альберт хорошо зарабатывает.

— Разве я против помощи родным? А кто посоветовал тебе посылать деньги тете Шуре? — упрекнул ее муж. — И я тоже люблю Танечку. Но ты сама говорила, что у нее не все ладно с Альбертом. С покупкой квартиры они могут подождать. Мы поможем, если будет нужно, но вернуть долг они, конечно, не смогут.

Однако Варя была не согласна.

— Почему же не смогут? У них там в милиции больше всех зарабатывают. Только Алик много пропивает. Говорит, иначе у них нельзя, — горячо объясняла она мужу. — На этой почве и происходят скандалы. Танечка боится, что Альберт сопьется, и потом, где пьянка — там бабы.

— Сегодня же сниму деньги, раз так настаиваешь, — еле сдерживая раздражение от ее упорства, сдался Артём Сергеевич. — Но ты с ними простишься! Поскольку Альберт пьет, и его заработки скорее всего «левые». А это для него может плохо обернуться. Их брак с Танечкой непрочен. Но разве тебя переубедишь?

На это Варя ничего не ответила, только упрямо сжала губы, и он вечером вручил ей то, что она требовала. И хотя, как потом выяснилось, его резоны до нее дошли и посылать деньги жена передумала, может быть, как раз из-за этого, отчуждение между ними возросло, и их отношения стали еще холоднее.

* * *

Совместная работа над телепостановкой еще больше сблизила Артёма Сергеевича с Юлией. Из-за неладов с женой он все дни проводил в студии, там же обедал и ужинал. Заключив договор на переработку своей пьесы, Наумов по ходу дела постоянно, совместно с актерами и режиссером вносил коррективы в диалоги и сюжетные повороты спектакля. Как это принято в творческой среде, они с Юлией, несмотря на разницу в возрасте, давно перешли на «ты», вместе ходили в столовую, и уже знали друг о друге почти все.

Художественной руководительнице студенческой труппы было немногим более сорока лет. Она закончила «Щуку» и успела поработать в одном из московских театров, где вышла замуж за своего товарища. Ее муж тоже был на вторых ролях, не блистал красотой, но пользовался успехом у женщин. Он вряд ли на ней бы женился, если бы не забеременела и не родила ему ребенка. Но и после этого не оставил своих привычек, и их семейная жизнь стала сплошной цепочкой его измен, во время которых он исчезал из дому.

— У меня, по сути, не было мужа. Дочь редко видела отца, и я растила ее одна, — с горечью поведала она Наумову. — В конце концов мне это надоело. Год назад мы развелись, разменяли квартиру, и однокомнатная досталась нам с дочкой. Но и она недавно вышла замуж и теперь живет отдельно.

— Выходит, ты осталась одна-одинешенька? — сочувственно произнес Артём Сергеевич. — Я не заметил, чтобы тебе кто-то звонил или встречал после работы. Или друг у тебя все-таки есть?

— Никому я не нужна, — грустно, но не без кокетства, судя по брошенному на него теплому взгляду, ответила Юлия и, вздохнув, добавила: — Было бы совсем одиноко, но спасает любимая работа, которая занимает все мои помыслы и время. Дома только ночую.

Она нравилась Артёму Сергеевичу, но, сознавая огромную разницу в возрасте, даже когда испортились отношения с женой, он и в мыслях далеко не заходил. Ему был непонятен женский интерес, который проявляла к нему Юлия. «Стар я для нее, — глядя в зеркало, убеждал себя Наумов, хотя его крепкая фигура, моложавое лицо и густые, зачесанные на пробор седые волосы говорили о том, что он еще может нравиться. — Какой из меня любовник? Только опозорюсь».

Юлия несколько раз после работы приглашала его в гости «на чашку кофе», но он не решался пойти навстречу ее желанию, хотя соблазн был велик. И главным препятствием, как честно признался себе Наумов, была не боязнь изменить Варе, верность которой хранил долгие годы. Царившая дома тоска, и взаимное отчуждение подготовили его к этому. Просто от воздержания он утратил мужскую уверенность и опасался, что окажется несостоятельным.

И только накануне премьеры телеспектакля принял ее приглашение, так как отказаться не мог. Выяснилось, что у Юлии день рождения. Артём Сергеевич об этом не знал и был очень смущен. Студенты, руководство клуба и профком МАИ преподнесли ей цветы, а он лишь сконфуженно сказал:

— Поздравляю от всей души и желаю тебе счастья, Юленька! Прости, что не знал. Букет за мной!

— Вот сегодня ты мне его и преподнесешь! — ничуть не обидевшись, весело ответила она и приказным тоном добавила: — Прошу явиться ко мне с ним к семи вечера. И без опозданий!

Деваться Наумову было некуда «Ну, это все же не то, чтобы остаться с ней наедине, — мысленно успокоил себя. — Уйду вместе с остальными». Очевидно, Юлия заметила его смущение, потому что, улыбнувшись, сказала:

— Это рядовой день рождения, и никакой шумной компании у меня не будет. Придет только дочка с мужем и соседка по дому, с которой я дружу. Так что смокинг и бабочку надевать не обязательно.

И правда, когда Наумов, не поскупившись на шикарный букет и дорогие французские духи, появился в ее уютной квартирке, праздничный стол был накрыт только на шесть персон. Он немного запоздал, и гости уже были на месте.

— Знакомьтесь! Маститый ученый, но драматург только начинающий. Зовут — Артём Сергеевич, — весело представила его Юля. — Его пьесу вы скоро увидите по телевизору.

Она указала жестом на свою копию, только помоложе, и длинноволосого, похожего на дьячка парня.

— Это моя дочь Зоя и ее муж Вадим. Оба еще студенты.

— А я — лучшая подруга хозяйки, — самостоятельно представилась бойкая смазливая бабенка, сидевшая рядом с совершенно лысым толстяком в очках. — Мой жених Вадик, — небрежно кивнула она в его сторону. — Между прочим, он тоже ваш коллега, доцент.

Лысый с достоинством привстал, Наумова усадили рядом с хозяйкой, и пошел «пир горой». Когда уже достаточно выпили и закусили, по инициативе бойкой соседки включили магнитолу и устроили «разминку». Доцент, несмотря на свой солидный вид, оказался лихим танцором, и они с Зоей выделывали причудливые па. Молодожены мало им уступали, и, зараженный общим весельем, Артём Сергеевич пригласил Юлю. Выпитое разгорячило кровь и, прижимая к себе ее податливое тело, он испытал уже подзабытое упоительное волнение.

— Ну, Артём, не ожидала, — горячо прошептала ему на ухо Юля, почувствовав сквозь платье его напрягшуюся плоть. — Неужели я тебе так нравлюсь?

Она прильнула к нему плотнее, и это тесное единение взволновало их еще сильнее, порождая эротические фантазии.

— Останься, когда все уйдут! — обдав жарким дыханием, тихо попросила Юля, когда снова уселись за стол. — Тебе будет хорошо со мной, я знаю!

Наумов не ответил, но в тот момент ему, охваченному мимолетной страстью, казалось, что сам только об этом и думает. Но когда ушли к себе соседи и собрались домой молодые, он успел остыть, и им овладели прежние сомнения. Юлия уже не казалась ему такой привлекательной, и Артём Сергеевич, не без сожаления, решил: «Нет, только не сегодня! Боюсь, ничего не выйдет, да и не готов я еще изменить Варе!»