– Правда? – Она сглотнула и, казалось, хотела обнять меня, но не решалась. – Я… я позвоню тебе, когда снова буду дома, ладно?

Я посмотрела в сторону, а потом кивнула.

– Только дай мне еще немного времени, хорошо?

– Ну конечно. Столько, сколько тебе нужно. – Ее темные глаза потеплели, когда она на мгновение заключила меня в объятия. – Спасибо, что поняла.

Я бы не заходила так далеко, но спорить с ней не стала.

– Ах да, и сегодня утром я не нашла свой новый браслет. Если где-то увидишь его, отправишь мне, хорошо?

– Конечно, – сказала я и почему-то почувствовала облегчение, когда Карла взяла свой чемодан и повернулась к стойке регистрации, чтобы улететь обратно в Германию.

Во время возвращения из аэропорта я чувствовала себя измученной. Несмотря на разговор с Карлой, осталось притупленное разочарование, которое, вероятно, исчезнет только через некоторое время. Кроме того, у меня болела голова от напитков Нэнси, и мне постоянно думалось о Блейке, который вчера просто перекинул меня через плечо и отвез домой на мотоцикле. За всю дорогу домой мы не произнесли ни слова, и я до сих пор не знала, злиться мне или благодарить его за то, что он ухаживал за мной, когда я была пьяна.

Когда Уилфред направил свой черный лимузин через кованые ворота Грин-Манор и старый особняк гордо предстал передо мной, я решила пока отложить все это в сторону. Нечего было вечно думать о Карле и Блейке, и я попыталась отвлечься на что-нибудь другое.

Например, на вопрос, что приготовила сегодня Бетти, потому что я была чертовски голодна.

– Спасибо, что подвезли, Уилфред, – сказала я дворецкому, после того как он остановил лимузин перед входом в особняк.

– Как всегда, с удовольствием, – ответил Уилфред, и я почувствовала, как мой дар напрягся, когда он посмотрел мне в глаза через зеркало заднего вида. Но, прежде чем время смогло действительно замедлиться, я быстро отвернула голову и вылезла из машины. Между тем я обнаружила, что вполне могу контролировать, использую ли я свою способность или нет – это просто зависело от того, насколько я этого хочу. Захлопнув дверцу машины, я с улыбкой кивнула Уилфреду и направилась на кухню.

Уже в коридоре соблазнительно пахло рыбой, и я осторожно постучала костяшками пальцев по дверному косяку кухни, чтобы привлечь внимание Бетти.

Она как раз собиралась достать из духовки какой-то пирог, из которого по кругу торчали восемь рыбьих голов. Я недоверчиво уставилась на блюдо, от которого, по-видимому, исходил тот самый вкусный запах.

– Джун, – приветствовала меня Бетти широкой улыбкой, ставя дымящийся рыбный пирог на каменную плиту. – Что я могу сделать для тебя?

– Я проголодалась. – Я все еще с сомнением смотрела на рыбное блюдо, которое пахло явно лучше, чем выглядело.

– И не говори мне сейчас, что ты уже не голодна, – отругала меня Бетти, которая, очевидно, заметила мой скептицизм. – Это пирог «Stargazy»[16], и ты должна попробовать его, прежде чем делать такое лицо.

– Пирог «Stargazy», то есть пирог звездочета, – перевела я и вошла на кухню, чтобы более внимательно посмотреть на блюдо. – А название пирога происходит от рыб, смотрящих в небо?

Бетти вытерла руки о цветастый фартук.

– Ты умная девочка. Это, кстати, сардины. Твой дядя Эдгар любит этот пирог. Надо только привыкнуть к виду.

– У тебя не найдется для меня какого-нибудь бутерброда? – спросила я, на что Бетти возмущенно фыркнула.

– Бутерброд, – жалобно повторила она. – Я требую, чтобы ты, по крайней мере, попробовала пирог, прежде чем отказываться от него. – Глаза Бетти сверкнули, и по ее взгляду я поняла, что она говорит абсолютно серьезно.

– Ладно, – сдалась я. – Неужели он уже готов? И головы… должны остаться там?

– Могу дать тебе кусок без головы. Не могла бы ты принести мне еще немного петрушки из сада для украшения? В конце концов, глазами тоже едят.

На это я предусмотрительно ничего не ответила и, нахмурившись, вышла через заднюю дверь в сад.

Сегодня был туманный день, который сделал все истории об Уинстоне Уинтерли и его неприкаянной любовнице в Грин-Манор немного более правдоподобными. Внимательно окинув взглядом землю, я прошла мимо проросшей из камня травы в поисках петрушки. Гравий тихо хрустел под подошвами моих ботинок, и воздух пах так свежо и чисто, как будто скоро снова пойдет дождь. На грядке с травами рядом с живой изгородью высотой мне по плечо я обнаружила петрушку и наклонилась, чтобы отщипнуть от нее несколько стеблей, как вдруг услышала глубокий голос. Мой желудок сжался, и я застыла в середине движения, прежде чем поднять голову и обнаружить за изгородью Блейка, который только что вышел на тропинку со старым садовником Джозефом.

Эти двое были настолько поглощены своим разговором, что не заметили меня, и я невольно спряталась между растениями, так как у меня не было никакого желания встречаться с Блейком. Со вчерашнего вечера я не видела Блейка, и я не собиралась менять этого.

– Значит, вы много всего видели, Джозеф, – сказал Блейк, остановившись рядом с изгородью, по другую сторону которой я стояла на земле на коленях, все еще держа в руке пучок петрушки.

– Да, пожалуй, можно и так сказать, – ответил старик и коротко кашлянул. – Я работал в самых красивых садах, даже некоторое время был в Придо-Плейс. Вы знаете, то место, где снимали фильмы Розамунды Пилчер[17].

– Впечатляет, – сказал Блейк, и то, как он это произнес, насторожило меня.

На самом деле мне не верилось, что Блейк и правда интересуется местами съемок фильмов, но было совершенно очевидно, что он хотел, чтобы Джозеф продолжал говорить. Осторожно, оставаясь на коленях, я слегка выпрямилась и попыталась заглянуть через изгородь, не будучи при этом замеченной.

– Разве вы не говорили, что когда-то работали на настоящего лорда? – небрежно продолжал Блейк, незаметно отводя взгляд, словно проверяя, по-прежнему ли они с Джозефом одни.

Старик оперся на свои грабли.

– О да, такое действительно было. Должно быть, уже прошло лет тридцать. Чем старше становишься, тем быстрее проходит время, это ужасно.

– Как звали лорда? – прямо спросил Блейк, глядя на Джозефа таким образом, что у меня мурашки побежали по рукам.

Старый садовник почесал свою лысую голову и задумчиво сдвинул кустистые брови.