Одно из условий эффективности рынка, которые должно соблюдать правительство в своем качестве «идеального совокупного капиталиста», заключается в прозрачности информации о продукции и неискаженных ценах, призванной отражать реальную стоимость товаров и услуг. И то и другое сегодня хромает. Чтобы предоставить потребителю полную свободу выбора, необходимо обязать производителей предоставлять более полную информацию. Так, должны стать обязательными числовые характеристики энергоэффективности для всех электрических приборов, как это уже принято для бытовой техники. Также максимально прозрачным должен стать климатический и социальный баланс продукции. Проще всего это сделать, введя сертификаты, предоставляющие информацию об экологическом качестве и социальных аспектах производства. Сюда относятся условия труда, принятые МОТ. По футбольному мячу трудно определить, что он был изготовлен в китайском исправительно-трудовом лагере. Если импортеры будут обязаны предоставлять информацию о происхождении товара, многие потребители будут руководствоваться не только ценой, но и совестью. По крайней мере они должны приобретать товары, имея о них полную информацию (справедливая торговля, биосертификат, возможность вторичной переработки).

Но сами цены еще важнее информации, касающейся производства. Чтобы выполнять регулирующую функцию, рыночные цены должны всесторонне отражать стоимость товара. Если предприятие использует атмосферу в качестве бесплатного склада для выбросов CO2, это ведет к избыточному потреблению ископаемого сырья. Если тарифы на дальние грузоперевозки отражают лишь мизерную долю прямых и косвенных экологических затрат, экономика начинает злоупотреблять транспортом. Поэтому в зеленом движении уже давно прозвучало требование: «цены обязаны говорить экологическую правду». Политика не должна определять цены, но она может повысить стоимость природопользования налогами и платежами, дав тем самым сигнал ценообразованию. Поскольку в первую очередь речь идет не о повышении доходов, а о регулировании, в порядке компенсации можно понизить подоходный налог или социальные отчисления. В основе «экологической налоговой реформы» лежит именно эта идея[292]. Она преследует цель повысить экономическую привлекательность более эффективного ресурсопотребления и тем самым направить инновационное соревнование в экологическое русло.

Последние годы производительность труда в среднем росла значительно быстрее, чем продуктивность сырья. Одна из причин — соотношение между стоимостью труда и цен на природные ресурсы. Природа не выставляет счета и не заключает договоры по тарифам. Это приводит к постоянной недооценке стоимости природных ресурсов (земли, воздуха, воды, леса, морской рыбы и т. д.). Мы платим не за их регенерацию, а расходуем средства исключительно на то, чтобы сделать их экономически рентабельными. Система налогов и платежей еще больше усиливает диспропорцию цен на ресурсы и труд. В Германии доходы государства на 60 % формируются за счет налогов и отчислений с заработной платы. Поэтому они такие высокие. Чтобы выправить ситуацию, была нарушена основа паритетного финансирования социального страхования в пользу работодателя. Тем самым груз выплат, упавший на плечи наемного работника, резко возрос. Экономически такая система нерациональна. Она затрудняет доступ к рынку прежде всего работникам низкой квалификации и облегчает бессистемные рабочие отношения. При этом из всех государственных доходов доля налогов и платежей, идущих на охрану окружающей среды и понижение ресурсопотребления, составляют немногим более 5 %. Многочисленные налоговые льготы и субсидии только усиливают это несоответствие, оказывая контрпродуктивное экологическое воздействие. Сюда относятся субсидии в сфере угледобывающей промышленности, налоговые льготы для лиц, пользующихся собственным транспортом для поездок на работу, освобождение от налогов авиабензина, налоговые послабления для мощных служебных автомобилей. Если мы из-за растущих цен на энергию не хотим повышать экологические налоги, для начала нужно хотя бы отменить вышеперечисленные льготы. Половину дополнительных поступлений можно использовать для покрытия долгов, другую половину вложить в инвестиции.

Нажав на «долговой тормоз», страны еврозоны, чтобы поставить предел наращиванию долгов, добровольно надели кандалы. Обязательства в отношении финансовой устойчивости нужно перенести и в область устойчивости экологической. Что такое «экологический долговой тормоз»? Общей формулы для устойчивого использования природного капитала, разумеется, не существует. Но каждую частную экологическую проблему вполне можно попытаться решить, в том числе и при помощи лимитов. Это в первую очередь касается изменения климата. Поскольку глобальное потепление связано с накоплением в атмосфере парниковых газов, можно определить будущую верхнюю границу выбросов, которую в интересах стабильности жизненных основ нельзя будет нарушать. Сложность в том, чтобы сначала прийти к согласию по данным показателям, а на следующем этапе приблизительно распределить их на 200 стран. В этом вопросе климатическая политика пока не добилась особых успехов. Подписание обязательного к исполнению соглашения, которое предусматривало бы как резкие сокращения выбросов для стран ОЭСР, так и устанавливало бы их верхний предел для развивающихся стран, по-прежнему представляется главным действующим лицам угрозой росту. В подобной трактовке они, к сожалению, единодушны с теми критиками роста, которые ратуют за сокращение экономики, считая его единственным выходом из глобального экологического кризиса. Тем важнее разорвать всестороннюю взаимозависимость между ростом экономики и выбросами CO2, что тоже поможет проложить путь к заключению глобального климатического договора.

Можно продолжить аналогию с финансовой политикой: нужны ли нам новые независимые инстанции в качестве гарантов экологической стабильности, подобные центральным банкам, этим стражам денежной стабильности? Центробанки, по крайней мере в идеале, недоступны для прямого вмешательства парламентов и правительств. Их руководство не избирается, а назначается. Они не входят в систему представительной демократии. С этим недостатком приходится мириться, чтобы иметь противовес латентному наращиванию долгов со стороны политики. Независимость центробанков призвана мешать правительствам запускать печатный станок по любому поводу. Если перенести этот принцип на стабильность климата, спрашивается, какие институциональные меры могут предотвратить непрерывный рост выбросов CO2. Может, ответ на этот вопрос лежит в создании международного климатического банка, стража климатической стабильности? Чтобы не допустить перегрева земной поверхности, ему по аналогии с обычными банками будет предоставлено исключительное право выдавать и при необходимости сокращать лицензии на выбросы CO2[293]. Такой климатический банк, или климатическое агентство, мог бы действовать как институт, ответственный за выполнение климатического договора, что предполагает политическое единодушие сообщества государств по вопросу о договоре и modus operandi. Однако не стоит строить иллюзий по поводу его независимости: трудно себе представить, что страны добровольно согласятся, чтобы столь важный вопрос решала инстанция, на которую они не имеют никакого влияния. Для выполнения консультативных функций можно было бы привлечь неправительственные организации, ученых, других акторов, что уже практикуется в деятельности различных институтов ООН.