— Ты начинаешь очень хорошо понимать меня, дочка, — нежно произнесла Гея и задумчиво прищурилась. — Просто Лир выбрал необычного посланника. Я никогда не слыхала, чтобы он отправлял с вестями кого-нибудь, кроме дельфинов или белух, но на этот раз он послал морского угря… А эти твари даже и не разумны. — Гея пожала плечами, — Может быть, хлопоты из-за тех диковатых островных божеств утомили его куда больше, чем я предполагала?

— Но это не значит, что он пренебрегает нами или даже гневается из-за чего-то?

— Повелитель Морей не может пренебречь Матерью Земли или ее дочерью! — Глаза Геи сверкнули.

— Мне бы следовало сообразить, — пробормотала Кики, понимающе посмотрев на богиню.

— Да, следовало. — Гея подмигнула девушке. Но тут же ее голос стал очень серьезным. — Через два дня ты навсегда станешь жительницей моря, супругой тритона. Я только хочу спросить еще раз, дочка. Уверена ли ты в своем выборе? Тебе не следует думать, что тот рыцарь — единственный человек, за которого ты могла бы выйти замуж. Если хочешь моего содействия, я пошлю зов, и на него откликнется множество мужчин. Ты могла бы выбрать пару среди них.

Отвечая богине, Кики заговорила медленно, не спеша, но слова ее были полны решимости, она и не думала отступать.

— Да, это немного страшновато — навсегда оставить сушу, но вода зовет меня, Гея. Конечно, я знаю — это потому, что мое тело не совсем человеческое, именно оно стремится к морю. — Кики прямо посмотрела в глаза богине, желая, чтобы Гея поняла ее, — Но я не хочу отказываться от этого. Мне нравится быть русалкой. И я люблю Дилана. Я как будто нашла наконец идеальное соотношение магии и жизни, — Кики махнула рукой в сторону моря, — И все это — там.

В улыбке богини светились нежность и горечь.

— Я уважаю твой выбор, дочь моя, и я горжусь твоей силой.

— Но я ведь не ухожу от тебя навсегда! Я все равно буду с тобой видеться!

— Да, дочка. Моя бухта всегда будет ждать тебя, и я всегда откликнусь на твой зов. — Она вскинула брови и весело усмехнулась. — А может быть, однажды ты подаришь мне внучку, которая будет любить сушу?

— Как насчет того, что их будет много? — рассмеялась Кики.

Прежде чем Гея успела что-то сказать, их перебил громкий голос Изабель, донесшийся снаружи, от входа в церковь:

— Да уж! Если мне понадобится, чтобы ты защитил меня от ее колдовства, я тебя обязательно кликну! Но я должна отнести ей поесть. Если она ослабеет и умрет, ничего хорошего всех нас не ждет, когда сюда явится король, ее отец! — Грубоватый голос старой женщины разносился по всей церкви. Она ещё успела весьма театрально вздохнуть, прежде чем страж впустил ее внутрь.

Кики хихикнула и подмигнула богине.

— Ей бы следовало стать актрисой; уж очень ей все это нравится!

Ожидая, что Гея сейчас исчезнет, как обычно. Кики повернулась и пошла навстречу старой женщине, чтобы забрать у той тяжелый поднос.

Изабель, прихрамывая, шла по боковому проходу, внимательно оглядывая скамьи, при этом она старательно сохраняла недовольное выражение на лице. Не обнаружив ни одного молящегося монаха, старая женщина широко улыбнулась.

— Я тут принесла тебе мясо по новому ре… — Изабель замолчала, во все глаза уставившись на что-то за спиной девушки.

Смущенная Кики оглянулась через плечо и увидела Гею, стоявшую рядом со статуей Девы Марии. Вот только это уже не была Гея… Очаровательная женщина выглядела обычной смертной. Тонкие морщинки делали ее лицо домашним, живым, а лучики, разбегавшиеся от глаз, говорили о веселом характере. Она была одета в простую одежду из некрашеного льна. Ее голову покрывала коричневая шаль, почти скрывавшая каштановые волосы, но видно было, что эти волосы уже подернулись тонкими серебряными нитями. Однако лицо женщины не имело возраста. Ей можно было дать и двадцать, и сорок. И она улыбнулась старой Изабель.

— Прости меня, принцесса Ундина… я не знала, что ты не одна. — Изабель поставила поднос на ближайшую скамью и поспешно повернулась, чтобы уйти.

— О, прошу, тебе незачем уходить… — В голосе Геи звучал на этот раз такой же акцент, как у сэра Андраса. — Меня зовут Галеной. Я приехала в Калди, чтобы обменять овец моего отца на здешнюю шерсть. Я услышала о том, что здесь есть чудесная статуя Божьей Матери, и не смогла уехать, не посетив ее святилище.

Изабель присмотрелась к Гее, не скрывая удивления.

— Прости, что говорю так, но очень уж странно, что отец поручает дочери вести дела.

— У моего отца нет сыновей, а у меня нет мужа. К тому же отец очень стар и достаточно мудр, чтобы доверять мне.

— Видишь, я ведь говорила, что некоторые мужчины вполне уважительно относятся к женщинам, — сказала Кики, обретя наконец голос.

— Ты права, принцесса, есть такие мужчины, — с мягкой улыбкой подтвердила Гея. — Но независимо от мужских убеждений женщины всегда обладали собственной внутренней силой. — Она посмотрела на сияющую статую, — Уверена, Дева Мария согласилась бы со мной.

— Ты говоришь точь-в-точь как принцесса, — пробормотала Изабель.

Улыбка Геи стала шире.

— Как удачно, что я именно сегодня пришла сюда!

Взгляд Изабель не отрывался от лица Геи. Внезапно глаза старой женщины широко раскрылись, как будто она что-то поняла.

— Прости, что я так таращусь на тебя, но ты ужасно похожа на вот это изображение Божьей Матери!

Гея звонко рассмеялась. Кики понадеялась, что Изабель не заметит, как огоньки свечей, стоявших вокруг статуи, поклонились и затанцевали в ответ на этот смех.

— А что в этом удивительного? — сказала богиня, — Разве ты не веришь, что в каждой женщине таи тся искорка Божественной Женственности?

— Я… — Изабель откашлялась, — Я никогда ничего такого не слыхала.

Голос Геи наполнился состраданием.

— Подойди ближе. Я хочу показать кое-что вам обеим.

Изабель, переполненная сомнениями, все же подошла ближе к богине.

Гея протянула вперед руку ладонью вверх.

— Протяните ко мне ваши руки.

Кики без малейших колебаний предъявила Гее свою руку, и Изабель последовала ее примеру.

— Посмотрите, как мы удивительны, все трое, как мы отражаем три аспекта Божественной Женственности, — сказала Гея. Она показала по очереди на все три руки, начав с ладони девушки, гладкой и чистой, — Вот девица, милая и юная, и перед ней лежит вся жизнь, таинственная и неведомая. Девица свежа, она трепещет, охваченная весенней силой.

Потом Гея показала на собственную ладонь. Ее рука выглядела более сильной, ее суставы были чуть увеличены, на ней прорезались лешие морщины. Это была рука, которая могла работать дни напролет, а потом утешать заболевшего ребенка.

— Рука матери, крепкая и зрелая, наполненная силой лета и осени. Она дает жизнь и успокоение. Она — сердце своего очага, своего дома. Без почитания матери семья не может процветать.