Джи и Снедд просто продолжали таращиться на меня широко распахнутыми глазами, оба неосознанно потирая верхнюю губу – совершенно одинаковым жестом. Было бы очень здорово, если бы вся эта штука не оказалась столь ужасной. Но все это отнюдь не было здорово, совсем не было.

Джи первым нарушил молчание.

– Давай рассказывай, – потребовал он.

– Элкленд сейчас в Джимленде, – сообщил я. – И знаете, что произошло? Я проснулся.

Джи вытаращил глаза.

– Ты что сделал?!

– Проснулся. Я был в замке. Мы собирались передохнуть после того, как нам здорово досталось по пути туда, и тут я и проснулся. У меня вдруг возник синдром – «я что-то забыл и оставил» и «я скоро вернусь». Надо было, конечно, сразу догадаться… Черт побери, мне давным-давно следовало бы это знать. И мне даже казалось, что я знаю, правда, но я все время отметал эту мысль.

– Знаешь что? – Джи взял у меня сигарету и рассеянно прикурил.

– Я потащил Элкленда туда, потому что ему снились кошмары. Жуткие кошмары. Спервоначалу я просто зафиксировал этот факт, решил, что это просто случайность, что это самое Нечто просто шатается по всему Джимленду, ища, кого бы прихватить и пожрать, и наткнулось на него.

А когда я выяснил, что Элкленда никто не выкрадывал и не похищал, что он сам оттуда смылся, выяснил, почему он это сделал, тогда я отнесся к этому более серьезно. Он к тому времени был совсем больной, и ему быстро становилось все хуже и хуже. И еще до меня дошло, что это очень странное совпадение – что ему пришлось бежать из Центра и одновременно его начало преследовать это самое Нечто.

Ну, вот, я и потащил его туда, в Джимленд. По дороге нам пришлось очень несладко. Мне снился Рейф, а Элкленду снились младенцы.

– Вот дерьмо!

– Точно. Это должно было послужить мне указанием. Однако, с другой стороны, какого черта, такое ведь нередко случается. Как бы то ни было, сперва все было нормально. Нас накормили, мы поспали, мы добрались до того места, куда направлялись, – это были джунгли. К тому времени Элкленд уже выглядел как полная дерьмовая развалина, а я уже начал гадать, что это такое происходит на самом деле. Уже создавалось такое впечатление, что кто-то специально нацелил на него это Нечто. Но ведь кроме меня кто еще мог такое проделать? Да никто. А потом мы встретили тигра.

– Мы одного такого однажды видели, помнишь? – спросил Джи тоскливым голосом.

– Да, – сказал я, припоминая. Давненько это было.

– Это было круто. А потом он превратился в котенка.

– А вот этот не превратился, – сказал я. – Он взорвался. А потом обратился в чудовище, в монстра.

– Чьего монстра?

– В монстра Элкленда.

– Скверно было?

– Я видал штучки и посквернее. Но не так часто и не в последнее время. По сути, уже восемь лет их не встречал. – Я поглядел на Джи. Он в ответ поглядел на меня. Взгляд у него был очень напряженный. В этом мире Джи мало что может напугать. Но мы сейчас говорили о Джимленде, а там все совсем иначе. И он хорошо помнил об этом.

– Потом мы добрались до замка. Стандартный сюжет: все одеты в шелка, толкуют про ведьм, мертвых королев и о прочем таком же дерьме. Мы как раз собирались принять душ, когда это произошло. Я не имел ни малейшего понятия, зачем мне нужно вернуться назад и вообще куда меня несет. Но я пошел – и в итоге проснулся. Проснулся в Цветном. Бог ты мой, как же я озлился!

Я сделал паузу и закурил еще одну сигарету. Сейчас мы все трое смотрелись как элитная группа сигнальщиков, подающих дымами знаки своим сотоварищам, выполняя очень важное задание. Снедд передал мне кувшин с алкоголем, и я сделал еще один большой, длинный глоток. Меня совсем не удивило, что руки у меня трясутся.

– Теперь-то я понимаю, что должен был еще тогда все осознать. Я что хочу сказать? Проснулся я? Да, но для чего? Но тогда я еще ничего не осознал.

Я кое-что разузнал про Элкленда, покопался в его прошлом. Хотел выяснить, что может из себя представлять этот его монстр. Ничего особенного мне обнаружить не удалось, но я нашел зацепку, данные о человеке, который может что-то знать. Вот я и отправился в Натши, чтоб с ним потолковать.

– Кто он такой?

– Его имя – Спок Беллрип. Он учился в школе вместе с Элклендом, в одном классе. Он умер. Поэтому я и пришел сюда, к вам.

– Умер? Ну и что? – Снедд пожал плечами. Как вы уже, наверное, поняли, смерть как таковая не имеет для него особого значения.

– Он умер, его разорвало на части. И размазало по стенам. И в затылке у него здоровенная дырища.

– Ох, вот дерьмо! – сказал Джи, поднимаясь с места. – Ну и хрень! Самая дерьмовая хрень!

Снедд с удивленным видом воззрился на братца, потом обернулся ко мне.

– Что такое? – спросил он.

Здесь мне следует сделать небольшое отступление в прошлое. Давно пора это сделать, как я подозреваю.

Мы с Джи знакомы друг с другом уже достаточно долгое время. Он тоже бывал в Джимленде. Я брал его туда с собой, чтобы его выручить, так сказать, вытащить занозу у него из задницы. В ответ он тоже мне помог в одном очень крупном деле. Он лучше многих других понимает, чем я занимаюсь, даже лучше, чем Зенда. Он знает про этих плачущих младенцев, он знает про все эти Нечто, он и о монстрах знает тоже. Еще бы ему не знать!

А Снедд никогда там не был. Я познакомился с ним сразу после того, как мы с Джи побывали в Джимленде, но он не участвовал в основном действе, да мы и не стали сообщать ему все подробности того, что там произошло в действительности. Об этом знают только трое – Джи, Зенда и я. Так что хотя то, о чем я рассказывал, кое-что для него и значило, все же он не понимал истинного смысла происшедшего и его результатов. Он не понимал, как это мысль о человеке со здоровенной дырищей в затылке может заставить его братца – заставить самого Джи! – волчком крутиться по комнате, ругаясь последними словами и дрожа от ужаса.

Как я уже говорил, Джимленд таков, каким вы сами его сделаете, а Джи вырос в самом гнусном, самом темном уголке Района Ширнись Еще Разок. Джи теперь крутой малый, очень опасный, глава гангстерской шайки, способный до поноса напугать других гангстерских вожаков. Но, как и все мы, грешные, Джи когда-то тоже был ребенком. Прежде чем стать хорошим или плохим, святым или психопатом, до того, как человек становится таким, каким, как он полагает, он стал, все мы были детьми.

Возьмите, к примеру, меня. Я принимаю вещи и явления такими, какие они есть на самом деле. Я стараюсь всегда сохранять спокойствие, я занимаюсь делами, сути которых, вполне вероятно, сам до конца не понимаю. Но прежде чем стать таким, до того, как я стал говорить так, как сейчас говорю, до того, как я заполучил все эти шрамы, я тоже был ребенком. Трудно в это поверить, но это так.

Вы помните это время? Помните, как вы сами были ребенком?