Приведём пример для КИК в рамках такой цивилизованной юрисдикции, как датская. Предположим, компания, зарегистрированная в Копенгагене, торгует продуктами нефтепереработки. При этом она не имеет контрагентов – датских резидентов. В этом случае она не платит в стране местопребывания налога на прибыль. Между нашими странами заключён договор об исключении двойного налогообложения. В перечень пассивных доходов такие виды доходов наш законодатель не включил. Таким образом, КИК не обязана платить налог в российскую казну.

Закон, как мы видим, получился весьма непростым. Применять его, вполне очевидно, будет не просто. Но трудности могут возникнуть не только у правоприменителя, но и у налогоплательщика. В связи с этим стоит оценить риски для компаний, которые могут получить статус КИК, а также для лиц, которых фискальные органы признают контролирующими.

Основная проблема для налогоплательщиков – открытый характер перечня признаков контролирующего лица (см. п.п. 3–6 ст. 25.13 НК РФ). Отсюда и открытый характер ситуаций, когда зарубежная компания становится с точки зрения российского законодателя КИК.

Ещё одна тонкость: что по смыслу ст. 105.2 НК РФ может быть признано участием в КИК? Какие виды ценных бумаг не могут быть учтены для определения доли участия, а потому и не требуется предоставление уведомления о факте участия (см. п. 3.1 ст. 105.2 НК РФ)?

Сразу отметим, что к этим видам относятся те ценные бумаги, которые приобретены по договору РЕПО (за некоторыми исключениями, например, когда вторая часть РЕПО ещё не исполнена). Кроме того, при определении доли участия не могут быть учтены акции и прочие ценные бумаги, которые получены на основании соответствующего договора займа (здесь тоже имеются исключения, например, когда не исполнено или ненадлежащим образом исполнено обязательство возврата ценных бумаг по договору займа).

Обращаю ваше внимание на содержание пп. 5 п. 7 ст. 25.13 НК РФ. Здесь говорится о том, что в категорию КИК не входят отдельные разновидности трастов. Это, например, так называемые безотзывные трасты.

Иногда лицо, не являющееся учредителем и не участвующее в распределении прибыли, имеет право на срок действия договора получить активы траста. При этом не всегда осуществление такого права может быть подведено под категорию дохода, который возникает при передаче имущества.

Кроме того, не совсем понятно, требуется ли уведомление российских налоговых органов об основании таких зарубежных некоммерческих организаций, которые по закону не распределяют прибыль, а потому нельзя вообще говорить о долях такой не существующей с юридической точки зрения прибыли.

Как видим, новый закон вызывает много вопросов. Для наступления полной ясности с его применением нам придётся подождать официальных разъяснений, в том числе и в рамках судебной практики.

22.01.2015

Времена сегодня вроде бы вегетарианские, за политику почти не садят. Но за налоговые преступления собираются карать так, что вспоминается «веселье» сталинских времён.

Депутаты Госдумы РФ 10 октября 2014 года приняли закон, в соответствии с которым восстановлен отменённый не так давно порядок возбуждения дел по налоговым преступлениям.

Сегодня уголовно-процессуальный порядок возбуждения дел по составам, предусмотренным ст. ст. 198 и 199 УК РФ (уклонение от уплаты налогов физическими и юридическими лицами соответственно) предусматривает обязательное участие налоговых органов. Только после передачи в Следственный комитет РФ материалов налоговых проверок (выездных или камеральных) может быть возбуждено дело. Такой порядок продержался в России около 3-х лет (был введён во времена президентства Дмитрия Медведева), но сегодня чьё-то терпение лопнуло, и Госдума вернула старый порядок. Напомним, в чём этот порядок состоял. Тогда оперативные сотрудники МВД, работающие с налоговыми преступлениями, самостоятельно выявляли случаи уклонения, а затем передавали соответствующие материалы в СК РФ, который и возбуждал уголовное дело.

Чем не устраивал общественность старый порядок? Основанием для недовольства предпринимателей были два обстоятельства: низкая компетентность оперативников и высокие коррупционные риски. Ни для кого не секрет, что для работы с экономическими преступлениями квалификации, полученной в рядовом российском юридическом вузе недостаточно, нужна специальная подготовка, желательно – наличие второго (экономического) образования. На практике недостаточная квалификация сотрудников МВД приводила к дефектам квалификации преступлений (простите мне невольный каламбур).

Как работали полицейские по старым правилам? Для этого использовали два инструмента: так называемую экономическую экспертизу и признательные показания главного бухгалтера. Инструменты эти сбоев практически не давали, поскольку экспертиза была ведомственная, а потому результат подгоняли под приговор. Никого тогда не удивляло, что в своих заключениях «эксперты» спокойно ссылались на отменённые к моменту следствия нормы закона. То, что это грубо нарушало положения ст. 57 Конституции РФ («…Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщика, обратной силы не имеют»), никого тоже не волновало.

Атипичный главный бухгалтер в России – женщина, нервная система которой находится в постоянном напряжении. Запугать и запутать такого фигуранта матёрому следователю труда не составляет. Мы вам – условный срок, вы нам – своего директора для срока реального. Тоже срабатывало безотказно.

Следственный комитет России вышел в конце прошлого года с инициативой о возврате старого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям. Президент силовиков услышал, депутаты Госдумы взяли под козырёк, закон с февраля вылёживался в российском парламенте, пока его инициаторы отражали атаки лоббистов от бизнеса. Но теперь итоги этой борьбы очевидны. С нового года старый порядок возвращается. Вы думаете, что всё станет, как было до 2011 года? Ошибаетесь. Будет ещё «веселее».

Но вначале давайте разберёмся, чем не угодил силовикам существующий до сих пор порядок? По их мнению, система, предусматривающая обязательное участие в процедуре возбуждения уголовных дел профессиональных налоговых инспекторов, снижает количество возбуждаемых дел. Портит статистику, одним словом. Но ведь статистика сама по себе ещё ничего не значит. Для объективных выводов необходим тщательный анализ статистических данных. Да, количество возбуждённых по налоговым составам дел уменьшилось. Но, может быть, это связано с тем, что «дутые» дела теперь возбуждать труднее, возможно, повысилось качество работы правоохранительных органов, что привело к объективному снижению числа преступлений? Мы пока не имеем официальных ответов на подобные вопросы.