Долли, Молли и Полли не знали об этом.

Мерси ощутила что-то горячее на щеке, мысленно прокляла свою слабость и повернулась спиной к О'Брайену, внезапно пожалев, что привезла его в дом Майка.

– Ты часто это делала? – сказал О'Брайен.

– Да.

– Любила его?

– Пыталась.

– А эти собаки любят тебя?

– Да, любят.

– Иногда события становятся лучше, когда вспоминаешь их. Ты делаешь их лучше, чем они были.

– Я сейчас этим и занимаюсь.

О'Брайен промолчал, и Мерси наконец наполнила миски. Понесла их по одной в вольеры, пользуясь командами «сидеть» и «место», которые «девочки» выполняли охотно, когда дело касалось еды. Она закрыла их, махнула рукой О'Брайену, чтобы он шел впереди нее, и поставила мешок с кормом обратно в кладовую.

О'Брайен посмотрел на нее:

– Черт возьми, леди! Я хотел выпить с женщиной, которая мне приятна, а она вдруг обвиняет моего отца в убийстве и заставляет кормить собак своего любовника.

– Ты настоящий друг. Спасибо.

– Не будь со мной искренней. Я не знаю, как это воспринимать.

– И все равно благодарю.

– Но получить видеопленку с моим отцом все-таки хочешь?

Мерси кивнула. О'Брайен криво улыбнулся и покачал головой:

– Знаешь, что я думаю? Что меня поимели. Но если имеешь ты, это не так уж плохо.

По пути из каньона О'Брайен молчал. Мерси поглядывала на него, он все время смотрел в ветровое стекло. Наконец он спокойно заговорил:

– Тебе пока не положено этого знать, но сапоги «чакка» соответствуют следам в кухне Уиттакер. На них ее кровь. Следы на гильзе из цветочной вазы соответствуют тем, которые выбросил пистолет, принесенный Уилером и Тигом. А в женское белье был завернут самодельный глушитель, прекрасно подходящий к этому «кольту». Все сходится. Джиллиам хотел это отметить сегодня вечером. Он всегда недолюбливал Макнелли и симпатизировал тебе. Думаю, у него на душе кошки скребут из-за того, что он выставил тебя из лаборатории.

* * *

Когда Мерси, попрощавшись с О'Брайеном, вернулась в управление, в комнате детективов находился только Саморра. Было уже почти восемь часов. Саморра был, как всегда, чисто выбрит, в темном костюме. Он сидел выпрямясь в своем кресле, положив руки на подлокотники и глядя прямо перед собой. Мерси видела, что его обуревают эмоции, но не могла понять, какие: печаль, ненависть, восторг, радость?

Саморра произнес «привет», еле шевеля губами.

– Джанин? – спросила Мерси.

Саморра промолчал. Она повернулась к столу, заглянула в корзину для исходящих бумаг, дабы убедиться, что архивный бланк забрали, стала нажимать кнопку прослушивания на автоответчике, потом убрала с нее палец и снова повернулась к Саморре:

– Пол, что случилось?

Он словно вышел из задумчивости. Посмотрел на Мерси так, будто только обнаружил, что она здесь.

– Извини, – произнес он. – Да, Джанин. Имплантаты инфицировались. Их сейчас вынимают. Из-за опухоли это опасно.

– Поезжай туда. Будь рядом, когда она очнется.

– Когда ее увозили, она была в коме. Врачи не знают, выйдет она из нее или нет.

– Поезжай немедленно.

Темные глаза Пола смотрели тоскливо, измученно и как-то безнадежно.

– Сейчас. Я пришел сюда только затем, чтобы увидеть тебя. Сказать, что завтра меня не будет.

– Пол, ты мог бы позвонить.

– Извини. Я хочу, чтобы ты это знала. Знала, что у тебя есть напарник.

– У меня есть напарник, который не должен сейчас здесь находиться.

– Послушай, в Сан-Диего еще не закончили работу с отпечатками из кухни Уиттакер. Мой человек там говорит, что если понадобится, будет трудиться всю ночь. Я не дал им никаких ограничительных параметров – они проверяют мужские и женские отпечатки, людей всех рас и возрастов, служащих в правоприменяющих органах, бывших заключенных. Так что...

– На это уйдет много времени, Пол. Пусть уходит.

Саморра вздохнул и закрыл глаза.

– Знаешь, что она сказала мне перед тем, как впасть в кому? «Пол, я хочу, чтобы это кончилось. Совсем».

* * *

Майк сидел на койке, перед ним стоял поднос с нетронутой едой. Он посмотрел на Мерси и отвел взгляд. Майк был небритым, с немытыми волосами, в тесном оранжевом тюремном комбинезоне, и его большие, мускулистые руки торчали из рукавов.

– Как девочки?

– Превосходно. Они понимают, что тебя нет.

– Я ожидал этого. С завтрашнего дня их начнет кормить папа. Ты свое дело сделала.

– Ну и хорошо.

Майк снова поглядел на Мерси и встал.

– Завтра мне предъявляют обвинение. Боб Рул считает, что Бренкус затребует залог в два миллиона долларов. Пожалуй, придется некоторое время побыть здесь.

– Что тебе требуется?

Покачивая головой, Майк шагнул к Мерси, остановился в ярде от нее и сложил руки на груди.

– Десять процентов от двух миллионов – это двести тысяч. Мне требуется отец для Дэнни, человек для ухода за собаками и тот, кто топил бы в доме. Что тебе больше нравится?

– Я тебе не враг.

– В таком случае стой и смотри мне в лицо, чтобы я смотрел на тебя.

Мерси повиновалась. Майк глядел на нее в упор не меньше минуты.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Я удовлетворен.

Мерси промолчала.

– Я не мог решить, ты была всему виной или нет, – продолжил Майк. – И теперь знаю. У меня состоялся любопытный разговор с миссис Хит. Я выяснил, что ты была в моем доме в понедельник. Боб Рул провел сегодня с ней два часа.

Мерси почувствовала, как кровь бросилась в лицо.

– Я приезжала за своей курткой!

– Ты не оставляла ее.

– Я сообразила это, когда не нашла куртку.

Мерси, неопытная врунья, даже удивилась, как убедительно прозвучали ее слова.

Майк усмехнулся, вернулся к койке и сел на тонкий матрац.

– Это похоже на обыск без ордера. У тебя не было разрешения на вход. Не было законного права. Я ожидал полной неприкосновенности своего жилища, это совершенно законно. Обыск без ордера аннулирует результаты того обыска, что проводили вчера. Все, что детективы обнаружили, может быть не принято судом.

– Я не обыскивала. Майк, что они нашли, то нашли они. Я проводила там с тобой время. Я искала свою куртку.