из воды даже крупные деревянные части. Он вытащил из моря много оборванных цепей, разбросанных среди бурунов.

Жильят проявлял удивительную настойчивость в этом тяжком труде. Он добивался всего, чего хотел. Ничто не устоит против ожесточенного упорства муравья.

К концу недели бесформенные обломки, раскиданные бурей, были собраны в гранитной кладовой Жильята и приведены в порядок. Один угол занимали галсы, другой угол — шкоты; булини лежали отдельно от гарделей; раксслизы разложены по количеству пробитых в них отверстий; клетни сняты с рымов сломанных якорей и свернуты мотками; юферсы, которые не имеют шкивов, отделены от блоков; кофель-нагели, вант-клотни, вантины, чиксы, ниралы, канифас-блоки, шкентеля, утки, раксы, стопоры, лисель-спирты, если буря не повредила их окончательно, занимали особые отделения; все — деревянные части корпуса — люковые бимсы, стандерсы, пилерсы, эзельгофты, ставни, стойки, карленгсы — сложены отдельно; там, где это оказалось возможным, доски разбитой наружной обшивки, скреплявшиеся пазами, были соединены друг с другом; риф-сезни не смешивались с сезнями кабаляра, ганапути — со швартовами, блоки талрепов — с блоками подъемных талей, куски пояса обшивки — с кусками планширя; особый угол был отведен под уцелевшие швиц-сарвени Дюранды, поддерживавшие стень-ванты и путенс-ванты.

Каждый обломок лежал на своем месте. Вещественные следы кораблекрушения были разобраны и словно отмечены ярлычками. То был хаос, спрятанный в кладовую.

Изрядно продырявленный стаксель, укрепленный большими камнями, прикрывал все, что мог попортить дождь.

Как ни была искалечена носовая часть Дюранды, Жильяту все же удалось спасти оба крамбола с тремя шкивами.

Он разыскал бушприт, и ему стоило больших усилий размотать вулинштаги; они слиплись, потому что были, как водится, обтянуты при помощи шпиля и притом в сухую погоду. И все же Жильят распутал их, ибо толстый несмоленый трос мог ему пригодиться.

Он подобрал и маленький якорь, зацепившийся в расщелине подводного камня, — он обнаружил его там во время отлива.

В развороченной каюте Тангруйля он нашел кусок мела и тщательно припрятал его, на случай, если понадобится делать пометки.

Кожаное пожарное ведро и несколько кадок в довольно хорошем состоянии тоже могли пригодиться.

Остатки погруженного на Дюранду каменного угля он также перенес в свой склад.

За неделю все обломки были собраны, риф очищен, Дюранда облегчена. На разбитом судне осталась только машина.

Кусок борта, уцелевший от носовой части, не отягощал остов парохода. Он спокойно висел, упираясь в выступ скалы. К тому же он был широк и объемист, его трудно было перетащить, да он и загромоздил бы весь склад. Эта часть борта походила на плот. Жильят не тронул ее с места.

Работа не отвлекала Жильята от тайной его мечты: он тщетно искал «куклу» Дюранды. Волна многое унесла безвозвратно, в том числе и ее. Взамен этой «куклы» Жильят отдал бы обе руки, не будь они ему так необходимы.

Возле склада и у самого входа в него лежали две кучи хлама — куча железа, годного для перековки, и куча дерева, годного для топлива.

С рассветом Жильят бывал уже на ногах. Он не знал отдыха, кроме часов сна.

Бакланы, кружа над его толовой, смотрели, как он трудится.

X

Кузница

Жильят покончил со складом и занялся устройством кузницы.

Вторая расщелина, выбранная Жильятом, представляла собой что-то вроде довольно глубокого и узкого прохода. Он решил было там поселиться, но в этом коридоре беспрерывно дул упорный и неугомонный северо-восточный ветер, и Жильяту пришлось отказаться от своего намерения. Это подобие поддувального меха и навело его на мысль о кузнице. Раз пещера не может служить ему комнатой, пусть она будет мастерской. Взять в услужение само препятствие — важный шаг на пути к победе. Ветер был врагом Жильята, и Жильят решил сделать его своим подмастерьем.

Поговорку «с виду и туда и сюда, а на деле никуда» можно применить и к пещерам в скалах. Они многое сулят, но ничего не дают. Вот впадина. Она была бы отличной ванной, но в ней щель, через которую вытекает вода; вот комната, но без потолка; вот ложе, устланное мхом, но мокрое; вот кресло, но каменное.

Кузницу, которую предполагал оборудовать Жильят, начерно наметила сама природа; однако осуществить этот замысел до конца, превратить пещеру в мастерскую было делом очень сложным и очень трудным. Из трех-четырех глыб, выдолбленных в форме воронки и примыкавших к узкой трещине, случай устроил нечто вроде огромной бесформенной воздуходувки, намного превосходившей мощностью большие старинные кузнечные мехи в четырнадцать футов длины, выдувавшие каждый раз по девяносто восемь тысяч кубических дюймов воздуха. Тут было нечто иное. Силы урагана не вычислить.

Этот-то избыток мощи и являлся помехой; нелегко управлять дыханием стихии.

В пещере было два недостатка: в ней дул сквозной ветер и струилась вода.

То были не морские волны, а неиссякающий ручеек: он не бежал потоком, а как будто просачивался.

Прибой, беспрерывно забрасывая пеной риф, иногда больше, чем на сто футов ввысь, в конце концов наполнил морской водой естественный резервуар, расположенный между скалами, поднимавшимися над пещерой. Резервуар переполнился, и позади него, на крутом откосе образовался крохотный, водопад около дюйма шириной, падавший с высоты четырех-пяти саженей. Вносили свою долю сюда и дожди. Время от времени туча мимоходом разражалась ливнем над этим неистощимым и всегда переливающимся через край резервуаром. Вода в нем была солоновата, негодна для питья, но прозрачна. Брызги от водопада каплями сбегали с водорослей, точно с распущенных волос.

Жильят решил воспользоваться водой, чтобы укротить ветер. При помощи воронки и двух-трех труб из наскоро обструганных и сколоченных досок Жильят, приладив к одной трубе кран и установив взамен нижнего резервуара широченную бочку, ухитрился, без противовеса и стойки, дополнив только свое сооружение диффузором вверху и отверстиями для воздуха внизу, смастерить недостающий ему кузнечный мех, — недаром он был отчасти и кузнецом и механиком. Хотя сооружение это уступало нынешнему гидравлическому вентилятору, но все же было менее примитивно, чем старинный пиренейский воздуходувный снаряд.

У Жильята была ржаная мука, — и он сделал клейстер; у него был несмоленый трос, и он нащипал пакли. Он воспользовался паклей, клеем и несколькими деревянными клиньями и заткнул все щели в каменной воронке, оставив только одну отдушину, которую удлинил куском фитильной трубки, найденной на Дюранде, и служившей запальником для сигнального фальконета. Эта горизонтальная трубка доходила до широкой плиты, где Жильят устроил кузнечный горн. Трубку, в случае нужды, можно было затыкать пробкой, сделанной из веревочного жгута.

Затем Жильят набил горн углем и щепками, высек огнивом искру из скалы на пучок пакли