Тейлор повернулся и посмотрел на них, словно разговор у стойки его заинтересовал, и Ричер жестом показал, что он пьет, а потом спросил:

— Что я могу вам предложить?

Тейлор взглянул на него и сказал:

— Благодарю, но мне нужно уходить.

Отчетливый британский акцент, как у Грегори.

Расчет в глазах, но на лице ничего не отразилось. Никаких подозрений. Возможно, легкое смущение. Может быть, симпатия, быстрая улыбка, показавшая плохие зубы. Он опустошил свою кружку, поставил на стол, встал и направился к двери.

— Спокойной ночи, — сказал Тейлор на прощание.

Бармен налил шесть с половиной пинт лучшего горького пива и поставил их в ряд, как часовых. Ричер расплатился и слегка подтолкнул кружки к фермерам. Потом взял две свои и сказал:

— Ваше здоровье.

Он сделал пару глотков и отнес маленькую кружку Полинг на стол, а четверо фермеров и бармен приветственно подняли кружки, желая удачи Ричеру и Полинг.

«Мгновенное принятие в свой круг — и все это менее чем за тридцать долларов. Считай что даром», — подумал Ричер.

— Надеюсь, я ничем не обидел парня, который ушел, — сказал Ричер.

— Я его не знаю, — заметил один из фермеров. — Никогда не видел прежде.

— Он с Грэндж-фарм, — вмешался второй фермер. — Иначе быть не может, ведь он приехал на лендровере с Грэндж-фарм. Я видел, как он ставил его на парковку.

— Он фермер? — спросил Ричер.

— Не похож, — ответил первый фермер. — Я никогда его не видел.

— А где находится Грэндж-фарм?

— Дальше по дороге. Там сейчас живет семья.

— Спросите у Дейва Кемпа, — предложил третий фермер.

— А кто такой Дейв Кемп? — спросил Ричер.

— Дейв Кемп из магазина, — нетерпеливо сказал третий фермер, словно Ричер был идиотом. — В Бишопс-Паргетер. Он наверняка знает. Дейв Кемп знает все благодаря почте. На редкость любопытный тип.

— Разве там нет пивной? Зачем он приезжал сюда?

— Это единственная пивная в округе, приятель. Почему еще здесь столько народу?

Ричер промолчал.

— Они купили Грэндж-фарм, — заговорил первый фермер, которому только теперь удалось довести до конца свою мысль. — Эта семья. Они здесь недавно. Из Лондона, наверное. Не знаю их. Помешаны на органике. Не пользуются химией.

Похоже, фермеры сочли, что они сообщили достаточно информации за пинту пива, и принялись обсуждать преимущества и недостатки полного отказа от химикатов. Складывалось впечатление, что они спорят по этому поводу далеко не в первый раз. Насколько понял Ричер, преимущества минимальны, и пусть дурные горожане платят лишние деньги за удорожание их продукта.

— Ты был прав, — признала Полинг. — Тейлор на ферме.

— Но останется ли он здесь теперь? — спросил Ричер.

— А почему он должен уехать? Ты вполне убедительно вел себя как большой глупый американец. Он не должен был почувствовать угрозы. Может быть, он решил, что мы обычные туристы, которые приехали посмотреть на места, где служили наши отцы. Один из фермеров так и сказал.

Ричер не ответил.

— Я припарковалась рядом с ним, верно? — продолжала Полинг. — Фермер сказал, что он на лендровере, а на стоянке был лишь один такой автомобиль.

— Лучше бы его здесь не было, — сказал Ричер.

— Не исключено, что это одна из причин, по которым он сюда вернулся. Английское пиво.

— Тебе оно понравилось?

— Нет, но я думаю, что англичанам оно нравится.

Сэндвичи оказались неожиданно вкусными. Свежий домашний хлеб, масло, великолепный ростбиф, местный сыр, кусочки помидора и гарнир. Они быстро прикончили сэндвичи и допили пиво. Затем Ричер и Полинг поднялись в свою комнату. Она оказалась даже лучше, чем номер в Бейсуотере. Здесь было просторнее — возможно, из-за кровати, широкой, но поменьше, чем в городе. Четыре фута на шесть, а не пять на шесть.

«Не так уж плохо, — подумал Ричер. — Учитывая все обстоятельства». Он поставил будильник в своем сознании на шесть часов. Время рассвета. «Останется Тейлор или сбежит, в любом случае мы сможем за ним проследить».

В шесть часов утра из окна открывался вид на бесконечную плоскую равнину, затянутую туманом. До самого горизонта простиралась серо-зеленая земля, лишь изредка попадались прямые канавы и деревья. У деревьев были длинные тонкие стволы и округлые аккуратные кроны, способные противостоять мощному ветру. Ричер видел, как деревья клонятся под его порывами.

Снаружи было очень холодно, и их машина покрылась росой. Ричер протер ветровое стекло рукавом куртки, и они молча забрались внутрь. Полинг выехала с парковки на первой передаче. Они оказались на дороге, ведущей на восток, в сторону утреннего неба. Пять миль до Бишопс-Паргетер. Пять миль до Грэндж-фарм.

Они нашли ферму раньше, чем деревушку. Она занимала верхний квадрант на пересечении дорог. Они увидели ферму с юго-востока. Границы фермы определялись канавами, а не оградой. Канавы были прямыми и довольно глубокими. Дальше шли плоские поля, тщательно вспаханные, над землей поднимались бледно-зеленые ростки поздней пшеницы. Ближе к центру можно было разглядеть небольшие рощицы, казавшиеся декоративными, словно их специально посадили именно таким образом. За ними располагался большой дом из серого камня. Он был даже больше, чем представлял себе Ричер. Не за́мок, не особняк, но куда более впечатляющее здание, чем обычный дом фермера. К северо-востоку виднелось еще пять построек. Сараи, длинные, низкие и очень аккуратные. Три из них образовывали границы квадратного двора. Еще два стояли отдельно.

Они ехали по дороге вдоль канавы, обозначавшей южную границу фермы. Постепенно перспектива менялась, словно ферма была вращающимся экспонатом в выставочном зале. Большое красивое место. Подъездная дорога вела к маленькому плоскому мосту, пересекающему канаву, и дальше к дому, до которого оставалось около полумили. Входная дверь смотрела на запад, а задняя дверь на восток. Лендровер стоял между задней частью дома и одним из двух расположившихся в стороне сараев. Даже издалека было видно, что машина покрыта росой.

— Он все еще здесь, — заметил Ричер.

— Если только у него нет своей машины, — возразила Полинг.

— Тогда он бы отправился в пивную на своей машине.

Полинг притормозила, и они поехали совсем медленно.

Вокруг дома не замечалось никакой активности. Над трубой поднималась тонкая струйка дыма, ветер делал ее почти горизонтальной. Возможно, кто-то нагревал воду. В окнах света не было.

— А я считала, что фермеры встают рано.

— Те фермеры, которые занимаются скотоводством, — ответил Ричер. — Чтобы доить коров или что там еще положено делать с утра. Но здесь повсюду растет пшеница. Нужно вспахать землю, а потом собрать урожай. Не представляю, что они делают в промежутке. Наверное, сидят дома и наблюдают, как все это растет.