— Да, это очень хороший врач, — как ни в чем не бывалопродолжала я. — Это закрытая клиника для особо важных персон. Туда простойсмертный не попадет.

— Анжела, я тебя поняла, — правильно истолковаламои слова Галина. — А ты и не простая смертная, если такого мужикаотхватила. Я поняла, что Яков платит врачу большие деньги, но ты дай ещебольше. Только не сдавайся. Купи сегодняшнее молчание, а что будем делатьдальше, решим потом. Не сдавайся при любых обстоятельствах, иначе — беда.

Тщеславный Яков был доволен моими комплиментами в его адрес.Он посмотрел на меня взглядом, полным бесконечной любви и заботы и промурлыкал:

— Спроси, как там поживает машина? Хорошо ездит?

— Галина, Яков спрашивает, как там твоя машина? Неломается? Ты довольна?

— Передай, что все о’кей. Было бы замечательно, если бытвой бесценный Яков, дай бог ему, конечно, здоровья, мне еще квартиру подогнал,а то в коммуналке жить надоело.

— Об этом ты ему сама, пожалуйста, скажи.

— Скажу как-нибудь. Ладно, Анжелка, я в тебя верю. Еслиты смогла такого мужика отхватить, то умудрись его удержать. И запомни, ни прикаких обстоятельствах не сдавайся. Ни при каких…

Закончив разговор, я вдруг почувствовала, что Галинины словаприбавили мне уверенности, которой так не хватало в эти минуты. Сказать Якову,что Галина просит купить ей квартиру, я не решилась, но все ее похвалыпередала.

Медленно, заостряя внимание на каждом слове произнесла:

— Галина очень благодарна тебе за машину. Она говорит,что ты настоящий мужчина и, что она бесконечно тебе благодарна. Она мне оченьзавидует.

— Вот видишь, — расплылся в улыбке польщенныйЯков. — Хоть твоя сестра меня ценит.

— Я тоже тебя ценю…

— Если ты меня ценишь, тогда доверься мне полностью. Ятвой супруг и никогда не сделаю тебе ничего плохого.

— Надо же, успели! Как в аптеке, минута вминуту, — возбужденно говорил он, когда мы шли по коридору клиники.

Я шла следом на ватных ногах и чувствовала, что у меняокончательно сдают нервы.

Как только мы вошли в кабинет я оперлась о входную дверь,потому что ноги подкашивались. Пожилая женщина, увешанная бриллиантами,бросилась нам навстречу. Она обняла Якова и поцеловала в щеку.

— Яков Владимирович, душка, как я рада вас видеть!..Бог мой, у вас такое горе… Я так любила вашу Зою, — защебетала она. —Она была потрясающая женщина. Просто потрясающая… Я как узнала, что с нейпроизошло, так за вас переживала. Ни для кого не секрет, что она была большойлюбительницей выпить… Яков Владимирович, дорогой ты мой человек, прими моисоболезнования. Я знаю, как вам ее не хватает. Она была таким удивительнымлучиком света… Но я искренне рада, что сейчас вы нашли свое новое счастье…Жизнь продолжается, ничего не стоит на месте. Мы живем, несмотря на все утраты,разочарования и потери. Жизнь продолжается, и мы должны жить…

Женщина посмотрела на меня оценивающим взглядом, в которомчиталась фальшивая доброта, и развела руками:

— Яков Владимирович, какая красавица ваша новая жена!.Она, как две капли воды, похожа на Зою.

— Я пока не афиширую свой брак, — немногорастерялся Яков. — Со дня смерти жены прошло не так много времени… Но уменя будет ребенок. Вы понимаете, ребенку нужно отчество и фамилия. Но дело нетолько в этом. Я уже далеко не в том возрасте, когда мужчина женится толькопотому, что женщина от него забеременела. Я… Я люблю эту женщину. Я люблю ее илюблю нашего с ней ребенка.

Врач еще крепче обняла Якова за плечи.

— Я вас прекрасно понимаю. Вам давно пора иметьнаследника. Зоя не могла вам его дать, как только мы ее ни лечили. Я очень радаза вас! Господи, как я за вас рада… В этой жизни так заведено, если мы кого-тотеряем, мы обязательно кого-то находим.

Женщина вновь расплылась в фальшивой улыбке и протянула мнеруку.

— Зинаида Ивановна.

— Анжела, — произнесла я дрожащим голосом чувствуяпредобморочное состояние.

— Деточка, а ты чего встала у двери? А ну-ка садись накресло.

Я села на кушетку и оперлась спиной О холодную больничнуюстену.

— Деточка моя. Заходи за ширму и садись на кресло.Сначала я посмотрю тебя на кресле, а уж потом положу на кушетку.

— Моя жена сегодня с самого утра чувствует себя простоужасно, — принялся объяснять Яков.

— Не переживайте, Яков Владимирович. Ради бога, непереживайте. Сейчас мы все выясним и все, что надо, пропишем, все, что нужно,сделаем.

Я устало посмотрел на Якова тихо произнесла:

— Яков, выйди, пожалуйста, из кабинета.

— Зачем?

— Затем, что меня будет смотреть врач.

— Но я никогда не выходил, когда врач смотрел Зою…

— Яков, я не Зоя. Я Анжела, — резко, впервые внашей совместной жизни, перебила я.

Врач тут же бросилась на защиту моего ошарашенного супруга.Поправив бриллиантовое колье, сверкающее из под расстегнутого халата, онаудивленно заморгала.

— Деточка моя. Да ты что, собственного мужастесняешься?! — заговорила она, натягивая резиновые перчатки. — Онпосидит на кушетке. Мы с ним за жизнь поговорим, давно не виделись… А ты будешьза ширмой.

— За жизнь говорят за пределами кабинета, — резкоперебила я женщину и направилась за ширму. — Яков, выйди, пожалуйста. Кактолько врач меня осмотрит, обязательно тебя позовет и сообщит результат.

— Как знаешь! — Рассерженный Яков вышел изкабинета и громко хлопнул при этом дверью.

— Деточка, ну зачем ты так? У тебя же муж золотой. Натакого молиться надо. Это ж так приятно, что мужчина хочет принять активное участиев женских проблемах. Сейчас таких мужиков днем с огнем не найдешь. Его поощрятьнадо, а не ругаться, — говорила женщина, пристально разглядывая мой ужепоявившийся живот.

— Я и так на своего мужа молюсь, — выговорила я,чувствуя, что еще немного и у меня начнется истерика.

— Какой, ты говоришь, у тебя срок?

— Сроки не совпадают, — ответила я, словно во сне.Голова закружилась, я вынуждена была ухватиться за кресло.

— Что? — От растерянности врач поправила своислегка съехавшие на нос очки, прямо не снимая перчаток.