Итак, Брайан был жив и прятался от нее. (А ведь она с самого начала чувствовала подсознанием, что он не умер.) Но сейчас, ночью, на пустой автостоянке, думать о мести было непозволительной роскошью.

Надо было думать о Неде и Ларсе, которые охотились на нее.

Смартфон можно взломать, превратив его в отслеживающее устройство, орудие преступников или федеральных ищеек. Если Неду с Ларсом удастся это сделать, они будут знать, где искать ее. Ярдах в двухстах от Рейчел, в самом начале пляжа Тенин-Бич, появились автомобильные фары. Два огонька покачивались, подпрыгивали и становились все ярче. Наверное, такси. А может быть, и Нед. Она крепко ухватилась за пистолет, лежавший в сумочке. С помощью этого оружия муж хотел убить ее. Или, во всяком случае, вел себя так, как будто хотел убить. Она сняла пистолет с предохранителя и положила палец на спусковой крючок, но потом поняла, что это бесполезно. Если это Нед и Ларс, они просто прибавят скорость в последний момент и задавят ее. А она ничего не сможет сделать.

Фары осветили стоянку, автомобиль развернулся, описав дугу, и остановился перед Рейчел – коричнево-белый, со знаком бостонского такси на дверях. За рулем была белая женщина средних лет с бежевыми волосами, взбитыми в стиле «афро». Рейчел села в машину, и они отъехали.

Она попросила высадить ее в двух кварталах южнее дома и пошла по переулку. Ложный рассвет окрашивал нижний край неба в серый цвет. Она перешла через Фэрфилд-стрит, спустилась по пандусу к воротам гаража, набрала код на панели справа от решетки и вошла внутрь, когда та поднялась. Поднявшись на лифте на одиннадцатый этаж, она добралась пешком до пятнадцатого. И вот она стояла перед дверью своей квартиры.

Эмоции, связанные с этим моментом, захлестнули ее еще на катере. Если в квартире засел Нед или Ларс, то она умрет, как только переступит порог. Но надо было знать, что найдет здесь Трейвон Кесслер, когда придет с ордером на обыск. Рейчел долго сомневалась, стоит ли рисковать, но потом решила: Неду с Ларсом и в голову не придет, что она может вернуться в квартиру. Это было, с их точки зрения, бессмысленным поступком. В то же время они могли ожидать от нее бессмысленных действий. У Рейчел не было опыта общения с такими людьми, а они хорошо знали, как вести себя с простушкой вроде нее. Итак, за дверью ее ждали либо смерть, либо информация. А также пачка банкнот, которые Брайан держал в напольном сейфе, – всего пара тысяч долларов, но их должно было хватить на первое время, в том случае если Кесслер уже заблокировал ее кредитную карту. Неизвестно, правда, было ли у него такое право – но что она знала о мерах, которые предпринимаются в отношении подозреваемых в убийстве? По всей вероятности, ее уже подозревали в убийстве. А с наступлением нового дня будут подозревать сразу в двух.

Рейчел посмотрела на дверной замок, затем на ключ в своей руке, сделала вдох и подняла ее. Рука тряслась, так что пришлось ее опустить и сделать еще несколько вдохов.

Брайан был жив. Все эти несчастья случились из-за Брайана. Рейчел твердо вознамерилась во что бы то ни стало найти его и заставить заплатить за это.

Если только она не погибнет в ближайшие полминуты.

Она вставила ключ в замок, но не повернула его. Ей представилось, как пули, прошив дверь, во множестве вонзаются в ее голову, шею, грудь. Закрыв глаза, она попыталась взять себя в руки и повернуть ключ. Но когда она повернет его, останется только войти в квартиру. А она не была готова сделать это. Совсем не была.

Если они находились в квартире, достаточно близко к двери, чтобы услышать скрежет ключа в замке, то могли застрелить ее через дверь. Да, они этого не сделали, но это не значило, что их нет в квартире. Они могли терпеливо ждать внутри, обмениваясь взглядами и, возможно, ухмылками, навинчивая глушители на пистолеты, держа под прицелом дверь и ожидая момента, когда Рейчел откроет ее.

Она будет терпеливо ждать. Если эти двое в квартире, они услышали, как Рейчел вставляет ключ, и поэтому рано или поздно откроют дверь.

«Рейчел, тупица ты несчастная, тебя же видно через дверной глазок». Отступив вправо от двери, она вытащила из сумочки пистолет, сняла его с предохранителя и стала ждать.

Прошло минут пять. Ей показалось, что пятьдесят. Проверила по часам – действительно всего пять.

С точки зрения вечности все мы, родившись, тут же умираем. А значит, она давно уже умерла, наблюдает откуда-то извне за телесным воплощением Рейчел и посмеивается над тем, как эта земная Рейчел суетится по пустякам.

Наконец она решилась, убедив себя, что все равно уже мертва, – повернула ключ в замке и распахнула дверь. Пистолет она держала перед собой, что было совершенно бесполезно, если Нед и Ларс поджидали ее слева или справа.

Но нет, они не поджидали. Калеб по-прежнему сидел за столом; в центре мыльно-белого лица застыла корка почерневшей крови. Закрыв за собой дверь, Рейчел повернула направо, тихонько пробралась вдоль стены и оказалась около открытой двери туалета. Внутри никого не было видно. Она посмотрела в щель между дверью и косяком: за дверью никто не прятался.

Она подошла к закрытым дверям спальни и взялась за ручку, но та выскользнула из вспотевшей руки. Вытерев ладонь о штаны, Рейчел протерла ручку двери рукавом, взялась за нее левой рукой, держа пистолет в правой, и толкнула дверь, представив себе, что Ларс сидит на кровати и поджидает ее. Мягкий хлопок, и она лежит на полу, истекая кровью.

Ларс не сидел на кровати. В спальне, казалось, никого не было. Но при этом у Рейчел усилилось ощущение, возникшее при входе в квартиру: эти двое опытнее ее в таких делах. Если Нед и Ларс здесь, она уже мертва. В припадке внезапного фатализма Рейчел заглянула в большую ванную, в свой гардероб, в гардероб Брайана. Смерть ближе, чем когда бы то ни было, исключая дни, проведенные в Леогане. Рейчел прямо-таки чувствовала, как она просачивается сквозь щели между досками пола, проникает в ее тело, смешиваясь с кровью, и тянет ее за собой сквозь пол, в подземелья загробного мира.

Да, загробный мир всегда пребывает в ожидании. Где бы он ни находился и каким бы ни был – белым, черным, холодным, теплым, – он отличается от нашего мира с его утешениями, развлечениями, знакомыми неприятностями. Может быть, это просто-напросто пустота. Полное отсутствие. Отсутствие личности, отсутствие смысла, отсутствие души и памяти.

Теперь Рейчел осознала, что на Гаити, еще до лагеря беженцев, в Порт-о-Пренсе – где трупы, дымящиеся на улице или сложенные штабелями на больничной стоянке, как старые автомобили на свалке, начинали распухать на жаре, – истина их смерти стала для нее личной истиной: мы ничем не отличаемся от других. При рождении в нас зажигается пламя одинокой свечи, а когда ее задувают и наши глаза больше не видят света, получается, что нас будто и не существовало. Мы не владеем своей жизнью, а только арендуем ее на время.

Рейчел осмотрела всю квартиру, хотя было ясно, что их тут нет. Она прошла в спальню и упаковала рюкзак, сложив в него туристские ботинки, несколько пар теплых носков, толстое шерстяное пальто. На кухне она погрузила в спортивную сумку нож для мяса, нож для фруктов, фонарик с батарейками, полдюжины шоколадных батончиков, несколько бутылок воды и фрукты из вазы на буфете. Оставив рюкзак и сумку у входных дверей, она вернулась в спальню, где надела брюки «карго», утепленную футболку с длинными рукавами и куртку с капюшоном, собрала волосы в хвост и накрыла их бейсболкой от «Ньюбери комикс».[49] Открыв напольный сейф в гардеробе Брайана, она взяла оттуда деньги, отнесла их вместе с пистолетом в ванную, положила на полочку и долго смотрела на себя в зеркало. Женщина в зеркале была до предела утомлена и сердита. И еще напугана, но не настолько, чтобы это парализовало ее волю. Рейчел сказала себе авторитетно и сочувственно, как старшая сестра младшей: