Таким образом, целью удара 11-й армии являлось недопущение германского контрудара, а также оттягивание на себя австро-германских резервов, чтобы отвлечь противника от Ковеля. В случае успеха предполагалось «ударом 5-го Сибирского корпуса вдоль реки Липы зажать в клещи части противника, расположенные в районе фольварк Межигорье – Михайловка…»[199]. Именно части 5-го Сибирского корпуса отличились в первые же дни наступления 11-й армии. Подразделения 6-й Сибирской стрелковой (ген. А. Ф. Турбин) и 50-й пехотной (ген. В. К. Нордгейм) опрокинули противостоявшего им противника и уже 8-го числа форсировали реку Золотая Липа. В боях 3–8 числа 6-й Сибирской стрелковой дивизией было взято до трех тысяч солдат, сто тридцать четыре офицера, двадцать пять орудий и девять пулеметов[200].

После трехдневных упорных боев, 7 июля войска 11-й армии форсировали Стырь и в сражении под Берестечком отбросили части 1-й австрийской армии и группы Марвица к Бродам. 12–15 июля 11-я армия вела тяжелые бои у Брод, где австрийцы потерпели очередное поражение. Броды были взяты русскими 17-м и 32-м армейскими корпусами, а положение спасли лишь новые три германские дивизии, в спешном порядке переброшенные из Франции.

Так, 19 июля 1916 года у Злочува немцы прорвали русский фронт и стали вводить в прорыв свежие части, в том числе 83-й полк Баварской гвардии. Так как резервов не оказалось, то командарм-11 бросил в угрожаемый район 1-й Заамурский конный полк пограничной стражи. Полк бросился в открытую конную атаку: три эскадрона били в лоб, и еще три – в охват правого фланга противника. Полк погиб почти полностью, но порыв врага был остановлен, а вскоре подошли и армейские резервы русских.

Как видим, все-таки, несмотря на сильнейший нажим со стороны англо-французов на Сомме и под Верденом, немцы находили возможность, чтобы перебрасывать на Восточный фронт все новые подкрепления, выводя их из резервов во Франции. Одновременно с этим войска 11-й и 7-й армий еще раз хорошенько потрепали 2-ю австрийскую армию ген. Э. фон Бём-Эрмолли. Правое крыло австрийцев было прорвано, и только спешно переброшенный сюда сводный германский отряд генерала Мелиора (последние немецкие резервы), чуть ли не наполовину составленный из кавалеристов, сумел прикрыть образовавшуюся брешь и приостановить развитие русского движения вперед.

Тем временем севернее началось наступление на Ковель. Удар 3-й армии был отражен противником, предпринимавшим непрестанные контратаки. Впрочем, командование фронта возлагало основные надежды на группу генерала Безобразова. В принципе, действия 3-й и 8-й армий являлись более отвлекающими на себя германские резервы, нежели преследующими какую-то крупную оперативную цель. Судьба прорыва зависела от успеха Гвардии, на долю которой выпала ноша идти на острие удара и понести наиболее тяжелые потери.

И здесь надо сказать, что, по некоторым данным, подготовка Гвардии к наступлению в 1916 году оставляла желать лучшего именно в тактическом отношении. Как будто полемизируя с ген. С. А. Торнау, отметившим, что выучка и дисциплина гвардейцев «не оставляли желать лучшего», В. В. Вишневский, служивший добровольцем в лейб-гвардии Егерском полку (1-я гвардейская пехотная дивизия), вспоминал, что в период пребывания гвардейцев в тылу они готовились почти так же, как перед войной в красносельских лагерях. В частности, В. В. Вишневский пишет: «Громадный опыт позиционной войны, которая велась у нас с осени 1915 года, оставался малоизвестным или почти неизвестным для свежих пополнений… Нам преподали новые тактические приемы за день-два до наступления на Стоходе, да и то бегло. Только ротный получил книжку с инструкцией, на которой стоял штамп «Секретно». Пополнения не умели уверенно действовать под огнем: в атаках, при прорыве многорядных окопных полос, перевитых проволокой со всех сторон и т. д. Эти навыки как-то создавались на ходу, но их не умели передавать пополнениям. Зато мы утрамбовывали землю и идеально равнялись, не хуже, чем кадровики на юбилейных парадах в 1912 и 1913 годах»[201].

Очевидно, как раз о такой «идеальной» подготовке и говорит С. А. Торнау. Поэтому можно понять причины, что наибольших успехов в этом сражении добился 30-й армейский корпус ген. А. М. Зайончковского, несмотря на тщательный отбор людей для гвардейских пополнений. Все дело заключалось в том, что Гвардию, выведенную в резерв после потерь Великого отступления 1915 года, обучали по канонам мирного времени, с минимальным опытом фронта.

Главный порыв гвардейцев был нанесен на деревню Свидники, расположенную на левом фланге ударной группы (левый фланг занимался войсками 30-го армейского корпуса ген. А. М. Зайончковского). Для развития прорыва в тылу ударной группировки сосредоточивалась кавалерия. Большая ее часть располагалась в районе Черевищенского плацдарма на западном берегу реки Стоход, откуда можно было напрямую броситься на Ковель. Ротмистр К. Подушкин впоследствии вспоминал: «Летом, во время тяжелых боев под Ковелем, с нашего Черевищенского плацдарма на западном берегу реки Стохода готовился прорыв австрийского фронта. Наша дивизия (16-я кавалерийская) стояла спешенная, в резервной колонне, готовая каждую минуту броситься в брешь, сделанную в австрийском фронте, чтобы сразу же начать движение прямо на Ковель»[202].

В свою очередь, к моменту русского удара ген. А. фон Линзинген перевел в Ковель резерв генерала Бернгарди – 37-ю пехотную бригаду. В ходе боев в Ковельский укрепленный район были переброшены 24-я, 86-я, 121-я пехотные и 10-я ландверная дивизия.

15 июля гвардейцы перешли в наступление. После шестичасовой ожесточенной артиллерийской подготовки гвардейские полки атаковали противника. У местечек Трыстень и Ворончин был разгромлен усиленный 10-й корпус ген. В. фон Лютвица. В боях 15 июля группа ген. В. М. Безобразова взяла в плен более двадцати тысяч человек и пятьдесят шесть орудий. За день на многих участках были взяты все три линии неприятельских окопов.

Противник откатывался к Ковелю, стараясь зацепиться за каждый мало-мальски подходящий рубеж. Этот успех был достигнут за счет усилий 2-го Гвардейского и 30-го армейского корпусов, вклинившихся во вражескую оборону. Однако из-за нерешительности и тактического неумения самого командующего Гвардией ген. В. Н. Безобразова достигнутый успех не был развит, хотя обстановка побуждала броситься вслед за отступающим неприятелем, повиснуть на его плечах и ворваться в Ковель буквально на загривке отходящего врага. При всем том противник, как оказалось, заранее пристрелял собственные окопы расположенными в тылах, за болотами, артиллерийскими батареями, что позволило германской артиллерии безнаказанно громить занятые русскими гвардейцами траншеи и вдобавок успешно создавать огневую завесу между первым эшелоном атаки и резервами, чтобы не допустить подхода резервов.