Когда Дэвид попросил показать ему Сан-Тельмо, владелец такси понимающе кивнул, прикидывая, сколько можно содрать с богатого американца.

Оказавшись там, Сполдинг сразу же убедился, что этот район был именно таким, как описал его Кенделл: элегантным, уединенным и тихим. Поддерживаемые в образцовом порядке старинные особняки соседствовали с многоквартирными доходными домами, украшенными балюстрадами из кованого железа. Чистенькие улочки утопали в пышной зелени и благоухали экзотическими цветами.

Леону здесь будет удобно.

Из Сан-Тельмо шофер повернул назад, в центральную часть города, и, достигнув вскоре берега Рио-де-Ла-Платы, вновь приступил к обязанностям гида. Плаца-де-Майо, Кабильдо, Каса-Росада, Калле-Ривадавия... Дэвид едва успевал заносить в блокнот названия улиц, площадей, районов, которые встречались на его пути. Он должен как можно быстрее познакомиться со всеми этими местами, чтобы свободно ориентироваться в незнакомом ему прежде городе.

Ла-Бока. Портовый район в южной части Буэнос-Айреса. Как объяснил шофер, туристам путь сюда закрыт.

Калле-Флорида. Здесь располагались самые богатые магазины во всей Южной Америке. Таксист предложил Дэвиду свести его с несколькими знакомыми ему лично владельцами магазинов, где этот американец смог бы приобрести чудесные вещи.

Дэвид лишь выразил сожаление, что ограничен во времени. И тут же пометил в блокноте, что на Калле-Флорида движение транспорта запрещено.

Машина с Авенида-Санта-Фе свернула к Палермо – самому красивому району Буэнос-Айреса.

Но Дэвида интересовала не только красота Палермо. Для него куда важнее было то обстоятельство, что здесь раскинулся громадный парк, фактически представлявший собой своеобразный комплекс отдельных, переходящих один в другой парков. Привлекли его внимание и огромный пруд с тихими безлюдными берегами, и простершийся на много акров чудесный ботанический сад, и конечно же роскошный зоопарк с бесконечными рядами клеток и различных строений.

Тут, несомненно, необычайно красиво. Но главное все же заключается в том, что это идеальное, практически безопасное место для встреч, которое может еще пригодиться.

Прошел уже час. Достаточно времени, чтобы убедиться, что за такси не увязались другие машины. И за Дональдом Сканланом никто не следит.

Дэвид Сполдинг мог теперь смело выйти на сцену.

Поскольку вокруг все спокойно и тихо.

Он попросил таксиста высадить его на стоянке у входа в зоопарк Палермо: у него здесь, назначена встреча с друзьями. Шофер огорчился. Может быть, подождать сеньора? Отвезти его в отель. Или еще куда-нибудь, если он пожелает?..

Сполдинг, не обращая внимания на настойчивые увещевания таксиста, спросил лишь, сколько с него причитается, и тотчас отдал водителю запрошенную сумму, давая тем самым понять, что не нуждается больше в его услугах.

Следующие пятнадцать минут Дэвид провел в зоопарке, по-настоящему наслаждаясь прогулкой. Купил у лоточника мороженое, побродил между клеток с мартышками и орангутангами, находя у них сходство и со многими своими знакомыми, и кое с кем из врагов. Когда же ощутил в душе покой и равновесие – насколько, естественно, это возможно для секретного агента, – вышел на остановку такси.

Он подождал минут пять, пока мамаши и гувернантки с находившимися под их присмотром детьми не разъехались по домам, а затем и сам сел в машину.

– В американское посольство, пожалуйста.

* * *

Посол Хендерсон Грэнвилль уделил новому атташе полчаса.. У них еще будет время поболтать побольше, но по воскресеньям он слишком занят. Все остальные жители Буэнос-Айреса могут ходить в церковь или предаваться развлечениям, а Дипломаты должны работать. Он еще должен показаться на двух полуофициальных приемах на открытом воздухе, под сенью садовых деревьев. А это значит, что придется заранее выяснять по телефону, когда заявятся туда гости из Германии и Японии, и сколько времени пробудут они там, и соответственно обговорить точное время собственного его прибытия и отбытия. После второго такого приема его ожидает званый обед в бразильском посольстве. Правда, туда, насколько это известно ему, немцы с японцами не приглашены: Бразилия старается избегать по возможности острых углов.

– Итальянцев, как вы понимаете, никто теперь в расчет не берет, – улыбнулся посол. – Впрочем, так было и раньше. Во всяком случае, в Буэнос-Айресе. Большую часть времени они заняты тем, что подкарауливают нас в ресторанах в надежде излить свою душу или же, позвонив по телефону-автомату прямо сюда, в наше посольство, объясняют занудно, до какого ужасного состояния довел их страну Муссолини.

– В общем, насколько я понял, обстановка здесь примерно та же, что и в Лиссабоне.

– Боюсь, что это не так, хотя на первый взгляд и может показаться, что Буэнос-Айрес такое же приятное место, как и Лиссабон... Я не собираюсь надоедать вам скучным перечислением всех тех проблем, с которыми приходится сталкиваться нам ввиду довольно сложной внутриполитической обстановки в этой стране. Сами понимаете, постоянные волнения, перевороты... Однако надеюсь, краткий обзор происходящего здесь с соответствующими акцентами поможет вам получить общее представление о нынешней ситуации. Я полагаю, кое о чем вы уже читали.

– У меня было мало времени для этого. Я прилетел из Лиссабона всего неделю назад. Но мне известно, что правительство Кастилло было свергнуто.

– Да, в июне прошлого года. Иного и быть не могло... Рамон Кастилло оказался таким же бездарным правителем, как и его предшественники – предыдущие президенты этой страны. В общем, Аргентине вновь не повезло. И в этом – одна из главных причин разыгравшейся тут трагикомической буффонады. Экономика развалена. Сельское хозяйство и промышленность пришли фактически в полный упадок. Возглавляемый им кабинет министров не сделал ровным счетом ничего, чтобы, воспользовавшись ситуацией, попытаться хотя бы частично покрыть дефицит, возникший на рынке говядины после вступления в войну Англии. А это следовало бы сделать в интересах страны, если даже кое-кто из членов правительства и полагал, будто конец Джона Буля уже предрешен. Короче, Кастилло вполне заслужил свою участь... К сожалению, мне приходится констатировать все же, что едва ли нам стало легче после того, как у власти встали другие – те, кто, прошествовав в стройных фалангах до Ривадавии, сместили прежнее руководство страны.

– Во главе Аргентины встал военный совет, не так ли? Хунта иначе?

Грэнвилль сделал неопределенный жест, на его четко очерченных губах появилась скептическая усмешка.

– Формально – Grupo de Oficiales Unidos![34]В действительности же – банда отъявленных негодяев... Из тех проходимцев, которых, осмелюсь сказать, можно встретить повсюду... Вы знаете, конечно, что местную армию обучали кадровые офицеры вермахта. Если к этому веселенькому факту добавим еще горячий латиноамериканский темперамент, экономический хаос и провозглашенный сверху нейтралитет, в который гак никто и не поверил, то что же у нас получается? Неустойчивое положение государственного аппарата и, как следствие этого, неспособность правительства контролировать положение в стране и осуществлять мероприятия по стабилизации внутренней обстановки. Установленный здесь полицейским режим коррумпирован снизу и доверху.