Юханнес. Неужели впервые?

Люсинда. Ага!

Симон. Выпьем!

Люсинда. Выпьем!

Юханнес. Выпьем!

(Пауза.)

Юханнес. Что мы должны сказать?

Люсинда. Просто что-нибудь.

Юханнес. По-твоему, нас кто-нибудь слушает?

Люсинда. Я не знаю.

Симон. Мы ведь слушаем.

Юханнес. О'кей. Абсолютно серьезно тогда. Как здорово, что вы здесь.

Симон. Присоединяюсь. Мне это было очень нужно.

Люсинда. Мне тоже. Здесь чертовски приятно, Юханнес.

(Пауза.)

Люсинда. Как думаешь, ты перебрался бы в Стокгольм, если бы не Фоксуорт?

Юханнес. Я ждал, когда окончу гимназию. Так я планировал.

(Пауза.)

Юханнес. И все не получилось бы таким же образом. Я снимал бы угол у какой-нибудь старушки в Эстермальме или жил бы один где-то в пригороде. И был бы другим, поскольку мое окружение выглядело бы совсем иначе. Оно ведь влияет, не так ли? Хотя откуда нам знать?

Симон. Угу.

Юханнес. Нас ведь не заботит масса вещей, которые, пожалуй, никогда не произойдут.

Симон. У меня еще хватает причин для беспокойства.

Люсинда. У меня тоже.

Юханнес. А у меня нет. Если бы я раньше знал, что все так закончится, меня меньше всего волновало бы мнение других людей.

Люсинда. Хотя мы всегда это знали. Что все когда-нибудь закончится.

(Пауза.)

Люсинда. Все говорят, что мы живем только один раз, но мы и умираем тоже лишь однажды.

Юханнес. Точно. (Смех.) Поэтому с данной точки зрения появление кометы ничего не меняет.

(Пауза.)

Юханнес. Хотя я с удовольствием пожил бы подольше.

Люсинда. Ты останешься здесь до шестнадцатого?

Юханнес. Да. Я так думаю. Они стали моей семьей.

Люсинда. Ты сошелся с кем-то из них?

Юханнес. Я не знаю, как это назвать. Мы… все…

Люсинда. Вы одна семья? Это инцест? (Смех.)

Юханнес. Что-то вроде того. (Смех.)

Симон. Я сказал как-то Тильде, что у нас могли бы быть открытые отношения. Но, думаю, меня бы это не устроило.

Юханнес. Я тоже не знаю, устроило ли бы меня такое в другой ситуации. Это же нечто иное. Я не знаю. Сейчас все изменилось. Просто мы так живем.

(Пауза.)

Юханнес. Жаль, что я переехал сюда только пару недель назад. Я и представить не мог, что успею свыкнуться с определенными вещами. Но, похоже, время теперь ведет себя как-то иначе, правда? Чувства тоже, все как бы сжалось, поскольку скоро конец.

Симон. По-моему, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Юханнес. Хорошо. (Смех.) А то до тебя обычно долго доходит.

(Пауза.)

Люсинда. Пойду искупаюсь.

СИМОН

Как прекрасно! – кричит Люсинда. – Идите сюда!

В воде она совсем другое существо, прямо как Тильда. Она громко смеется пару раз. Ныряет. Появляется на поверхности снова.

Я тоже смеюсь.

Мы с Юханнесом по-прежнему сидим на одеяле, расстеленном на самом конце мыса. Он курит сигарету, и при каждой затяжке его лицо появляется из темноты. От «Офиса красок» до залива Винтервикен рукой подать, но по пути мир, которому скоро предстоит исчезнуть, представляется с разных сторон. Высотки тянутся к небу с покрытого лесом холма, расположенного с другой стороны озера. Красивые старые деревянные дома прячутся под автострадами, поднятыми над землей высокими столбами. Старая фабрика по производству динамита превратилась в идиллическое кафе, которое сейчас стоит пустым, но, в любом случае, не пострадало от вандалов. Теннисные корты тянутся вдоль садовых участков.

Над нами светит последняя полная луна. Рядом блестит вода. Мы отделились от остальных, как только дошли до берега, и продолжили путь сюда. Мне еще слышно музыку с той стороны.

Я так рад, что нахожусь здесь – сейчас – с Юханнесом и Люсиндой.

– Ты думал о том, что на Луне останутся следы, когда мы исчезнем? – спрашиваю я.

Юханнес поворачивает лицо к небу:

– Нет. Но сейчас буду думать об этом каждый раз, когда на нее смотрю.

– Люсинда мне это сказала.

Юханнес кивает. Стряхивает пепел на траву.

– Знаешь, – говорит он. – Она мне нравится. Но немного странно ее здесь видеть.

– Почему?

Он делает новую затяжку. Косится на меня:

– Забудь.

– Нет, – говорю я. – Что ты имеешь в виду?

– Я, конечно, не возражал против ее приезда.

Но я не знал, что ты в нее влюблен.

Я удивленно таращусь на него:

– Чего?

– Все нормально, – быстро продолжает Юханнес. – Я просто… ты же знаешь о моих чувствах к тебе. И я не лукавил, мне удалось справиться с этим. И все равно кажется немного странным видеть вас вместе вот так.

– Мы не вместе. В смысле, я не влюблен.

Юханнес смеется:

– Я видел, как вы смотрите друг на друга.

Я качаю головой. Хотя с трудом сдерживаюсь, чтобы не спросить: «Как? Она так же смотрит на меня?»

– Мы просто друзья, – говорю я.

– Мы с тобой тоже были друзьями, – ухмыляется Юханнес. – Ты понятия не имел, что я чувствовал, не так ли?

– Да. Я думал, ты избегал меня, потому что я тебе надоел.

– А я думал, что это слишком бросалось в глаза.

Юханнес улыбается еще шире. Он делает последнюю затяжку и гасит сигарету. Я смотрю на Люсинду, которая плывет в блестящей, как зеркало, воде.

Почему, собственно, она поехала со мной?

Что она чувствует?

Что чувствую я?

Я к ней неравнодушен. И мне это известно. Но, может, я просто пытаюсь заполнить пустое пространство, оставшееся после Тильды? Или мой старый страх оказаться в одиночестве снова дал о себе знать?

– Люсинда очень многое для меня сделала, – говорю я. – Она единственная, кроме тебя, поверила мне. Я не хочу ничего разрушить.

– Всего лишь неделя осталась, – отвечает Юханнес и закуривает новую сигарету. – Ты, пожалуй, разрушишь больше, ничего не делая.