Лихорадка усиливалась. Ломило каждый сустав. Нет, нет, я не сдамся… Сейчас надо выиграть время. Головорезы Сезера могут прийти за мной с минуты на минуту… Среди хлама я отыскал свой чемодан. В куче разодранной одежды нашел уцелевшие джинсы, пару рубашек, нижнее белье и носки. В чемодан полетели мыло, шампунь, зубная щетка и паста, туда же был уложен и чудом уцелевший портативный радиоприемник. Больше брать было нечего. Запихнув в карман куртки наличность и паспорт, я хлопнул разбитой дверью. Все, сюда я не вернусь…

На улице я прежде всего огляделся по сторонам, проверяя, не следят ли за мной. Вроде бы чисто… Через несколько поворотов я уже заходил в commissariat de police, где попросился на прием к инспектору Кутару. Дежурный офицер ответил, что инспектор на выезде. Тогда я попросил инспектора Леклерка. Дежурный позвонил по телефону. Мне велели подождать. Леклерк спустился минут через десять. Он поприветствовал меня кивком головы и сразу же заметил мой чемодан.

— Собираетесь переехать в свою камеру? — пошутил он.

— Очень смешно…

— Что ж, значит, покидаете Париж?

— Наведаюсь в Лондон, — ответил я. — И мне понадобится мой лэптоп.

— Какой еще лэптоп?

— Тот, что вы наверняка забрали при обыске в моем офисе.

— Я не работал в той бригаде. Там были ребята из другого подразделения. Если лэптоп у них…

— Инспектор Кутар сказал мне, что при обыске обнаружен мой лэптоп..

— Тогда вам следует поговорить с инспектором Кутаром.

— Но его сейчас нет.

— Он будет завтра…

Тут в разговор вступил дежурный:

— Нет, он взял четыре дня отгулов.

— И даже не потрудился сказать мне об этом! — возмутился Леклерк.

— Может, вы все-таки узнаете, где находится мой лэптоп? А еще лучше — вернете его мне.

— Если он в разработке по делу… нет. Я не могу вмешиваться в ход следствия и изымать вещдоки, — сказал Леклерк. — Инспектор, ведущий расследование, должен дать добро на возвращение лэптопа законному владельцу…

— Но я и есть законный владелец.

— Это вы так говорите. Но в отсутствие инспектора Кутара, который мог бы подтвердить…

— Может, вы позвоните ему на сотовый?

— Пока он отдыхает? Нет, это невозможно. Да и он, уверяю вас, скажет то же самое. Если компьютер изъят в ходе следствия, он останется у нас до окончания дела.

— Но не могу ли я скопировать кое-что с жесткого диска?

— Боюсь, это будет расценено как искажение вещественных доказательств.

— Но почему?

— Поскольку не я занимаюсь этим расследованием…

— Мне нужна копия моего романа, чтобы я мог продолжить работу.

— Вы что же, не сделали резервной копии?

— Я потерял ее, — соврал я. Мне не хотелось рассказывать Леклерку про погром в комнате — это могло вызвать дополнительные вопросы, и он мог настоять на том, чтобы я задержался в Париже еще на несколько дней…

— Очень плохо, — сказал инспектор. — Настоящий писатель всегда делает несколько копий в процессе работы.

— Я всего лишь любитель.

— Не стоит так расстраиваться, monsieur. И уж извините за прямоту, но выглядите вы неважно и… пахнете дурно.

— Вы не обеспечили меня ванной.

— Радуйтесь тому, что вас вообще выпустили… да еще с паспортом. По закону Кутар мог задержать вас еще на какое-то время.

— Но вы можете проследить за тем, как я копирую файл.

— Это все равно будет считаться искажением улик.

— Но этот роман — вся моя жизнь…

— Тогда я не понимаю, почему вы не скопировали «свою жизнь» в нескольких экземплярах. — С этими словами он развернулся и ушел.

Я плюхнулся на стул, совершенно разбитый, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— Monsieur, — заговорил дежурный, — если у вас больше нет никаких дел, я вынужден попросить вас покинуть помещение.

— Да-да, конечно, — сказал я, поднимаясь. — Могу ли я оставить здесь свой чемодан на пару часов?

Коп посмотрел на меня как на умалишенного.

— Monsieur, здесь commissariat de police, а не камера хранения.

— Извините, — сказал я и повез свой чемодан к двери.

На улице я взглянул на часы: 13:23. Почти четыре часа до того, как я смогу переступить порог квартиры на улице Линне. Мне необходимо было где-то скоротать время желательно под крышей. Я стал спускаться вниз по переулку, и тут мне на глаза попался дешевый отель «Нормандия» (на табличке значилась одинокая звездочка). Холл отеля был совсем крохотным, с облупившейся краской на стенах, на полу — вздутый линолеум; все это убожество освещали лампы дневного света.

Я нажал кнопку звонка на стойке администратора.

Тишина.

Я позвонил снова.

Наконец появился пожилой африканец, потирая глаза.

— Мне нужна комната, — сказал я.

— Регистрация в три пополудни.

— Нет ли возможности…

— В три пополудни, monsieur.

— Мне нездоровится. Я…

Африканец внимательно взглянул на меня, пытаясь угадать, говорю ли я правду или просто хочу получить бесплатные девяносто минут проживания. Вероятно, мой вид убедил его в том, что я действительно болен.

— На сколько ночей? — спросил он.

— Всего на одну.

— С душем?

— Обязательно.

Негр повернулся к панели с ключами и снял один. На деревянном брелоке значилась цифра семь.

— Сорок пять евро, оплата вперед.

Я вытащил деньги.

— Второй этаж, справа.

— Спасибо вам.

Он лишь пожал плечами и снова исчез в своей каморке.

Номер был сущей дырой, но мне было все равно. Я снял с себя вонючую одежду, взял мыло, шампунь и встал под жалкой струей так называемого душа. Потом насухо вытерся крохотным полотенцем, поразившись тому, что оно оказалось чистым. Теперь спать. Радиоприемник должен был разбудить меня через два часа. Я юркнул под одеяло, закрыл глаза. Сразу возникло ощущение, будто я лечу вниз. В считанные минуты постель стала влажной от пота. Зубы стучали, и я вцепился в подушку, как будто она была спасательным кругом. Вскоре я провалился в пустоту…

Разбудили меня звуки Берлиоза на «Франс-Мюзик». «Фантастическая симфония». Снова в душ. Чистая одежда. Тело еще ломило от усталости, но озноб прошел. Я накинул куртку, похлопав по карману, где хранил деньги и паспорт. Внутренний голос шептал: «Уезжай сейчас же! Заберешь свой лэптопу у копов как-нибудь потом. Так ты сможешь уйти от всех вопросов, связанных с Маргит, и списать все на…»