ей хотелось хорошенько. Но сначала обнять. Крепко так. До хруста. Вдохнуть такой любимый запах питерского дождя смешанный с ароматом ее волос.

Есть ли надежда, что ее выражение лица — это фикция, а под плащом ничего нет?

— Привет, Мышка, — в горле першит. Не узнаю свой голос.

— Привет, Котяра, — даже улыбается. Но выражение лица все равно похоронное. Плохо так думать, но может сестра того… Ну, коньки отбросила. Потому что в ином случае произошло что-то действительно плохое.

Я просто смотрю на нее через порог и осознаю, как медленно и верно, словно маньяк к жертве, ко мне подкрадывается п*здец.

И даже на дороге, когда мы ходили с друзьями в рейды, чтобы спасать детей из фур, когда на меня направляли ствол, когда маленькая сестра лучшего друга упала с обрыва в воду, мне не было так страшно.

— Ну, так и будем стоять? — пытаюсь улыбкой разрядить душную атмосферу. – Зайдешь?

— Я ненадолго, — кивает она.

За*бись. Отличное начало.

Я отхожу, тут же пряча трясущиеся руки в карман. Не хочется, чтобы это Лида видела. Я и так чувствую себя куском говна, который строил наполеоновские планы по завоеванию сердца одной серой Мышки. И было тошно с самого себя. Осознание, что в итоге я вляпался в то, от чего убегал так долго, прочно укрепляется где-то на подкорке.

Лида прошла в гостиную, скинув кроссовки, и я вдруг понял, что она идеально вписывается в мою квартиру. Лида отлично смотрится на моем члене, на моем языке, в моей одежде. Даже в моей жизни. Это вообще нормально? Или мне пора звонить в психиатрический диспансер?

Она осматривала квартиру, вертясь, но как-то дёргано. Словно была здесь впервые.

— Если ты и дальше будешь молчать, то делать это удобнее лежа.

Она прыснула со смеху, и я даже обрел надежду, что все будет нормально. Что все мои опасения полная чушь.

— Я тут пришла сказать, что уезжаю из города, — она шумно выдыхает, а у меня словно воздух из легких выкачивают. Снова и снова. — К сыну. Взяла билет на три часа.

— Надолго?

— Буду там до суда, все равно с работой ничего не вышло.

Не вышло, бл*ть?! До суда?! Уезжает? Что она несет?!

— Вот так, — только и высказываю я, еле шевеля онемевшими губами.

Лида собирается уехать от меня на гребанный месяц, к сыну, именно тогда, когда я понял, что задыхаюсь без нее. За*бись. И да, я не должен был к ней лезть. Вообще затевать эту пародию на свободные отношения. Но, сука, как же ноет в груди. От боли хочется выть, хочется ударить ее наотмашь, потому что были варианты! Я предлагал варианты! Она хоть понимает, что никому такого не предлагал, и скорее всего не предложу. Только не тогда, когда тебя отшвыривают как тряпку.

Снова.

— И еще, — она наконец поднимает глаза, и мы судорожно сглатываем. Одновременно. Но мне это вообще не кажется забавным. – Помнишь, ты говорил, что если я начну влюбляться, что если пойму, что не выдерживаю, то надо просто разбежаться и не трахать друг другу мозги.

Разумеется. Ведь я сам придумал эти е*анные правила.

— И?

— Ну вот, это тот самый момент.

Глава 52. Кот

Меня подкидывает, как на волне. Черт, я ждал этих слов, но почему слышать их так хуево?! Нужно просто сказать: «Пока», «Пошла вон», «Ну и катись». А вместо этого меня несет в ее сторону. Толкаю ее на диван, упираюсь руками в изголовье, не давая возможности смотреть никуда, кроме как в мои глаза. Чтобы, блядь, хоть на мгновение поняла, что творит со мной ее простое и такое тихое «все».

— Объясни мне, какого хуя?! — ору ей в лицо. — Все было нормально! Нормально, твою мать. Трахались, веселились, отлично проводили время. С чего вдруг ты стала не выдерживать? Да не молчи ты! Я же нихера не понимаю! Мысли читать не умею.

Она сглатывает, смотрит в глаза, но хочет отвернуться, но я дергаю рукой, беру ее за подбородок. Никогда так не хотелось забраться в голову женщины, как сейчас. Никогда не хотелось знать, что творится в ее душе.

— На меня смотри!

— Хватит! — Внезапно она из мышки становится кошкой, отпихивает меня, чуть царапая ногтем щеку. Не больно, но ощутимо. — Хватит меня мучить! Думаешь, мне легко?! Я же тебе только что, можно сказать, в любви призналась, а ты все думаешь о своем комфорте!

Она поднимается с дивана, снова мечется из стороны в сторону, но замирает, глядя мне в глаза. Пустыми глазами.

— Просто скажи мне…

— Пожар. — Одно слово, и все становится на свои места.

— Тебя там не было, — вспоминаю я слова Марата, который звонил Лиде, когда мы всех вытащили. На мой звонок она в тот день не ответила впервые, перепугав до смерти. А что оказывается?

— Я видела тебя с бывшей.

Вот оно что.

Единственный раз, когда я попытался отвлечься от безумия, в которое меня затягивало, меня спалили. Все повторяется, как с Викой. Свободные отношения — миф, и никто не может не ревновать. Включая меня. Можно, конечно, сказать, что ничего не было, что такого больше не повторится, но стоит только дать слабину, как Лида поймет, что я в ее руках, и вот тогда начнется полноценный вынос мозга. Я хочу быть с ней, но становиться комнатной собачкой вроде Марата точно не готов.

— И?

— Я помню, — поднимает Лида глаза, в которых стоят слезы. — У нас свободные отношения. Помню, что не должна выносить тебе мозг. Ревновать. Обижаться. Просто я больше так не могу. Не могу делить тебя с другими… Ведь если была она, где гарантия, что она одна?

— Я не обязан давать гарантии… — цежу сквозь зубы, отхожу на шаг, снова засовывая руки в карманы домашних джинсов. Да, пусть уходит. Пусть катится, мне этого контроля не нужно. Ничего, блядь, не нужно. Я ей ничего не должен.

— Тогда пока? — поднимает она пустой взгляд, еще раз оглядывая меня, словно запоминая каждую частичку, что она недавно вылизывала, сходила с ума от малейшего прикосновения.

— Пока, — не даю себе малейшего шанса задержать ее, смотрю, как она проходит мимо меня, опаляя своим неповторимым ароматом. Слышу, как за спиной открывается дверь, и