– Люблю природу. Деревню… – выпалила она первое, что пришло ей в голову. И тут же поспешила уточнить: – Правда, я, кроме деревни, мало что видела в своей жизни. Возможно, со временем я привыкну и к городу и даже полюблю его, как любят город те, кто в нем родился и вырос. Потихоньку знакомлюсь с Лондоном. Очень красивый город.

– Не оправдывайтесь, мисс Макникол, не надо. Если бы судьбе было угодно распорядиться по-иному, я бы тоже с радостью поселился в деревне. Скажите мне, вы катаетесь верхом?

– Да, – коротко ответила Флора. Она не могла заставить себя назвать его Берти. – Хотя, наверное, на аллее для верховой езды в Гайд-парке я бы смотрелась не очень уместно. Ведь я привыкла скакать по диким просторам, по скалистой местности, а потому и держусь в седле безо всякого изящества.

– Ах, вот было время золотое! – Берти всплеснул руками, словно ребенок. – Когда я был молодым, то не было для меня ничего лучше, чем пустить коня вскачь по бескрайним шотландским болотам и пустошам. Что еще заставляет ваше сердце трепетать и биться с удвоенной силой, мисс Макникол?

– Наверное, надо было бы сказать, что это поэзия, или рукоделие, или игра на фортепьяно. Но я скажу правду. Все мои увлечения связаны, так или иначе, с природой. Животные, например…

– Как я вас понимаю! – воскликнул Берти и ласково погладил своего пса, лежавшего у его ног, который тут же умиленно завилял хвостом в ответ. – А что же до искусства во всех его проявлениях… Что ж, в моем положении я обязан терпеть все это и даже аплодировать им. Вы и представить себе не можете, сколько бесконечных вечеров я проторчал в опере или сидел на представлениях пьес, в которых, по мнению их авторов, я должен был найти некий особый духовный или психологический смысл… Или слушал вирши, в которых не мог понять ни единого слова…

– Ты несправедлив к себе, Берти! – подала голос миссис Кеппел. – Ты ведь исключительно начитанный человек.

– Только потому, что я обязан быть таковым. Это тоже часть моей работы. – Он весело подмигнул Флоре.

– А я вот очень люблю рисовать животных. Люди у меня хуже получаются. Они какие-то более сложные, что ли…

Флора надеялась, что ее реплика утихомирит обоих спорщиков.

– Хорошо сказано! – воскликнул Берти одобрительным тоном и в знак подтверждения своих слов громко хлопнул себя по толстой ляжке.

– Берти, карета уже ждет тебя внизу. Ты же знаешь, у тебя сегодня встреча и…

– Да, я в курсе всего. – Он с притворным ужасом округлил глаза и взглянул на Флору с таким видом, словно молча приглашал ее в сообщники. – Мисс Макникол, миссис Кеппел абсолютно права. Я должен отбыть восвояси, чтобы продолжить служить своему народу и королеве.

Флора тотчас же подскочила с кушетки и уже приготовилась сделать еще один реверанс, но тут он поманил ее к себе:

– Подойди ко мне, милая.

Она робко сделала несколько шагов и замерла перед ним. К ее изумлению, он вдруг взял ее руки в свои и погладил тяжелыми пальцами, унизанными перстнями с рубинами в форме кабошонов в массивной золотой оправе.

– Рад был познакомиться с вами, мисс Макникол. Это была приятная во всех отношениях встреча. Что лишний раз подтверждает безупречную интуицию миссис Кеппел. А сейчас, женщина, помоги же мне встать с этого дивана!

Он тяжело поднялся на ноги с помощью миссис Кеппел. И хотя Флора и сама была высокой, но когда он встал в полный рост, то навис над ней, словно каланча.

– Очень надеюсь, что у нас еще будет возможность пообщаться с вами, и не раз, в будущем. Особенно на природе. Может, в замке Дантрез? – Он вопросительно взглянул на миссис Кеппел, та тут же кивнула в знак согласия.

– Конечно, обязательно.

– А сейчас, мисс Макникол, Флора… мне пора. До свидания, милая.

– До свидания.

– Идем, Берти. Я провожу тебя вниз.

С этими словами миссис Кеппел, терьер и Его Высочайшее Величество Божьей Милостью Король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, Глава всех заморских британских доминионов, Защитник веры и Глава англиканской церкви, а также император Индии, покинули малую гостиную в доме миссис Кеппел.

– Видели Королевича? – первым делом поинтересовалась у нее Соня, остановив прямо на лестнице, ведущей в ее детскую. Девочка уже готовилась ко сну. Волосы на голове были накручены на бумажные папильотки.

– Видела, – ответила ей Флора.

– Правда, он очень милый? Вид у него немного устрашающий, это верно, но на самом деле он очень-очень хороший.

– Согласна, целиком и полностью, – рассмеялась в ответ Флора и поцеловала девочку в макушку. – Спокойной ночи.

– Флора.

– Да?

– Пожалуйста, расскажи мне одну из своих историй прямо сейчас, на сон. Они у тебя гораздо более интересные, чем те книги с картинками, которые мне на ночь читает няня.

– Обязательно расскажу, но только завтра. Договорились?

– А, все взрослые всегда так говорят, – слегка надула губки Соня. Но в эту минуту на лестнице возникла фигура няни, отправившейся на поиски своей воспитанницы. Она тотчас же взяла ее за руку и приготовилась вести наверх.

– Честное слово, Соня. Обещаю. А сейчас спокойной тебе ночи и сладких снов…

Флоре требовалась хотя бы короткая передышка, чтобы опомниться и прийти в себя после столь грандиозного события, каким стало для нее только что закончившееся чаепитие. Чтобы отвлечься, она заглянула в комнату для игр и обнаружила там Вайолет. Та сидела, свернувшись калачиком в кресле возле камина, и читала какую-то книгу.

– Не помешаю? – тихонько поинтересовалась у нее Флора. Девочка вздрогнула от неожиданности и взглянула на нее поверх раскрытой книги.

– Наверное, с моей стороны будет грубо, если я скажу, что да, помешали.

– Тогда я ухожу.

– Нет, останьтесь, – сказала Вайолет, указав на кресло напротив себя.

– Уверена?

– Да, – ответила Вайолет с нажимом в голосе.

Флора пересекла комнату и села в кресло.

– Что читаешь?

– Китса. Вита принесла мне эту книгу, запоздалый подарок ко дню моего рождения. Поздравила задним числом, если можно так выразиться.

– Очень щедрый подарок, как мне кажется. А я вот с трудом отличаю хорошую поэзию от плохой.

– Конечно, это только сугубо мое мнение, но я думаю, что когда читаешь поэтов эпохи романтизма, таких, как тот же Китс, к примеру, то совершенно не важно, какой у него литературный стиль или как он рифмует свои стихи. Главное – это то, как он пишет о любви.

– Не совсем тебя понимаю, Вайолет, – осторожно заметила Флора, хотя в глубине души была почти уверена в том, что все она поняла правильно.