— И я тебя люблю. — Грейс прижала ладонь к его щеке. — Ты уже выбрал имя для своего сына?

— Я думаю, нужно назвать его Эдуардом. — Винсент помолчал, наблюдая за ее реакцией. — В честь моего отца. — Она улыбнулась, тогда он перечислил остальные имена их сына: — Он будет Эдуард Эндрю Винсент Жермен, двенадцатый маркиз Хэйворт.

— Прекрасно звучит.

— Грейс, а какое имя ты выбрала для нашей дочери?

Грейс помялась.

— Мне бы хотелось назвать ее Ханной, — сказала она.

Винсент улыбнулся:

— Думаю, Ханне будет очень приятно, если мы назовем дочь в ее честь. В конце концов, ведь это благодаря Ханне она родилась.

— Спасибо, — проговорила Грейс со слезами на глазах.

Винсент наклонился вперед и нежно поцеловал жену. В это время кто-то негромко постучал в дверь. Он отстранился от Грейс. В комнату вошла Элис, оставив дверь открытой. Глядя на Винсента, она сказала:

— Пришли слуги, чтобы перенести вещи вашей светлости.

Винсент кивнул:

— Пусть входят.

— Винсент, что происходит?

— Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, дорогая. Я думаю, что будет лучше, если я пока переселюсь в другую комнату, чтобы тебя не беспокоить.

— Нет, Винсент.

Он слышал разочарование в ее голосе, видел, что она нахмурила лоб, но постарался не обращать на это внимания. У него не было выбора. Он бы не смог оставаться с ней в одной комнате, не говоря уже об одной постели, и не прикасаться к ней.

— Тебе нужен отдых, я буду только мешать.

Он кивнул Элис, чтобы она пригласила слуг, и они вынесли из комнаты Грейс все его вещи. Спросить еще что-то Грейс не успела: в комнату вошли Джоселин и Энн, они принесли двойняшек. Винсент помог Грейс сесть и подложил ей под спину подушки. Первой к кровати подошла Джоселин.

— Грейс, твой сын уже проявляет самостоятельность. Он нисколько не стесняется дать нам понять, когда он хочет, чтобы его покормили.

Грейс протянула руки, и Джоселин передала ей беспокойно ворочающегося Эдуарда.

— Я уже вижу, что он пошел в своего отца, — сказала Грейс с улыбкой.

— А твоя дочь уже демонстрирует изысканные манеры и тихий, спокойный характер, — заметила Энни, державшая на руках довольную Ханну.

Грейс посмотрела на мужа, и ее глаза заблестели.

— Она явно пошла в меня.

Винсент рассмеялся. Дождавшись, когда слуги выйдут из комнаты, он крепко поцеловал жену и ушел, оставив ее кормить младенцев. Едва выйдя за дверь, Винсент вздохнул с облегчением. Благодаря младенцам ему удалось избежать спора. Он знал, что разговор не окончен, но до поры до времени. Грейс если не забыла свое беспокойство по поводу его переезда из их общей комнаты, то по крайней мере не думает об этом.

Грейс слышала, как внизу на первом этаже каминные часы пробили два часа ночи. Она спустила ноги с кровати и встала. Камин в ее комнате давно остыл, и дощатый пол был холодным. Поежившись, она сняла ночную рубашку и бросила на стул. Было холодно стоять нагишом в прохладной комнате, и она снова поежилась, потом надела на себя тонкий атласный халат, который аккуратно разложила заранее. Тонкая ткань почти не грела, но Грейс нужно было не тепло. Во всяком случае, не сейчас. Позже ей будет очень даже тепло. Она улыбнулась своим мыслям и завязала на талии пояс, ровно настолько, чтобы он только удерживал атласные полы халата вместе. Она собиралась на бой, на поединок, готовилась поразить врага. Грейс широко улыбнулась и снова поежилась, чувствуя внизу живота поднимающуюся волну желания.

Она шла соблазнять своего мужа.

Грейс прошла по коридору и остановилась перед дверью комнаты, в которую Винсент переехал шесть недель назад, в ту ночь, когда родились их близнецы. Грейс с самого начала поняла его намерение, она знала, что он отдаляется от нее из-за своих страхов. Тех самых страхов, с которыми он боролся еще со дня смерти его первой жены. Он пытался побороть их, даже еще не будучи уверенным, что Грейс носит его ребенка. И он был убежден, что ему не хватит храбрости столкнуться с этими страхами снова.

Грейс сознавала его самые страшные опасения. Знала она и то, что он по глупости решил, будто сможет удовольствоваться браком, лишенным интимной близости. И поскольку до сегодняшнего дня она мало что могла сделать против этой нелепости, но позволяла ему на протяжении шести недель думать, что согласна с его решением. Но это было далеко не так. И настало время показать Винсенту, что ей недостаточно держаться за руки и целомудренно чмокать друг друга в щечку. Показать, что ее никогда не удовлетворит брак, лишенный физической близости. Пришла пора дать выход ее нарастающему желанию, которое день ото дня становилось все более невыносимым. И покончить с глупой идеей раздельной жизни, которая, как он вообразил, нужна ради ее безопасности. Грейс больше не волновало, что в свете станут ходить разговоры, что она забеременела, чтобы женить на себе Винсента. Из-за того, что у нее родились двойняшки, и из-за трагедии, разыгравшейся в день их рождения, тот факт, что они родились раньше времени, остался незамеченным. А теперь, узнав, что она снова забеременела, никому не придет в голову считать месяцы.

Грейс с улыбкой открыла дверь в его комнату, не постучавшись. Она не собиралась его предупреждать. Она ожидала застать мужа в кровати, но его там не оказалось, одеяло было откинуто. Очевидно, он проводил такую же беспокойную ночь, как она. Грейс оглядела комнату и увидела, что он стоит у окна, сцепив руки за спиной, и смотрит в темноту. Неудивительно, что каждое утро он выглядит так, будто не спал ночь. Ей хотелось смеяться. По крайней мере, завтра утром у него будет веская причина выглядеть усталым.

Грейс точно уловила момент, когда Винсент почувствовал ее присутствие. Он повернулся, шагнул к ней, но потом остановился. На его лице появилось озабоченное выражение.

— Грейс? Что-нибудь с детьми?

— Нет, Винсент, у Эдуарда и Ханны все в порядке, я бы даже сказала, у них все идеально. — Она сделала шаг ближе и прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. — Проблема у меня.

— У тебя?

Встревоженный Винсент большими шагами подошел к ней и взял ее за плечи. В его глазах читался настоящий страх.

— Грейс, в чем дело? Ты заболела?

— Не совсем. — Грейс затрепетала от его прикосновения, но пыталась сдержать трепет. — Это скорее не болезнь, а боль. И она не проходит, более того, она становится все сильнее и сильнее.

Лоб Винсента пересекли глубокие морщины, на мгновение Грейс почувствовала себя виноватой, что он так из-за нее волнуется, но быстро прогнала это чувство. Винсент провел ладонями вверх и вниз по ее рукам и привлек ее ближе.

— Где у тебя болит? Хочешь, я пошлю за доктором?