– Я подумала, ты захочешь пообедать. Бабушка сказала, что не голодна, дедушка спит, и я подумала, может, перекусишь со мной.

– Надеюсь, ты его не разбудила, – проворчала Сабина, засовывая письмо в задний карман джинсов.

– Нет, милая, он спит. Сиделка мне сказала.

– И думаю, ты не стала проверять.

Кейт заставила себя улыбнуться. Ничто не испортит сегодняшний день – ни то, что ее мать резко отклонила предложение Кейт приготовить ланч – у миссис X. был выходной, и она отправилась в город, чтобы посоветоваться с врачом насчет Энни, – ни раздражение дочери в ответ на попытку помочь. Она незаметно продвинулась в комнату.

– Я разогрею суп и принесу хлеб с маслом. Миссис Х. оставила нам буханку.

– Хорошо. Как хочешь.

Сабина вернулась к фотографиям. Но Кейт не уходила.

– Что ты делаешь?

«А как ты думаешь?» – мысленно произнесла Сабина.

– Просто разбираю старые фотографии, – уклончиво ответила она. – Бабушка мне разрешила.

Кейт наткнулась взглядом на снимки в верхней части коробки.

– Это я? – Наклонившись, она взяла фотографию, на которой она была с китайским мальчиком. – Боже правый, – сказала она, поправляя очки, – я не видела этого много лет. – (Сабина молчала.) – Это Тун Ли, – сказала она. – Сын моей няни. Мы обычно вместе играли… пока… – Она умолкла. – Прелестный мальчик. Ужасно робкий. Возможно, он был первым моим детским другом. Между нами была разница всего в несколько месяцев. – (Сабина непроизвольно подняла глаза.) – На территории наших апартаментов в Гонконге был бассейн. И когда родных не было поблизости, мы играли там в водяных драконов. Или катались вокруг на моем красном велосипеде. Помню, пару раз падали в бассейн. Моя няня ужасно сердилась! – рассмеялась Кейт. – Чертовски трудно было в сезон дождей сушить вещи, так что утопить лучшие туфли в бассейне казалось настоящей катастрофой.

– Сколько тебе тогда было?

Кейт нахмурилась:

– Пожалуй, мы переехали в апартаменты с бассейном, когда мне было около четырех, так что… лет пять. Или шесть?

– А что с ним случилось?

Оживление Кейт пропало.

– Ну, мне запретили с ним играть.

– Почему?

– В то время так было принято. У твоей… бабушки были очень четкие представления о том, что правильно, а что нет. Видимо, играть с Тун Ли считалось неправильным. Во всяком случае, для девочки из нашего круга.

– Даже несмотря на то, что вы все это время были друзьями?

– Да.

При воспоминании о той несправедливости лицо Кейт погрустнело.

Сабина рассматривала фотографию.

– Это непохоже на бабушку, – сказала она.

Кейт подняла голову, не в силах сдержаться:

– Ты ведь так не думаешь, правда?

– Она всегда хорошо ко мне относится, – пробурчала Сабина.

– Знаешь, дорогая, когда-нибудь ты увидишь, что она не такая уж добрая старушка, какой тебе сейчас кажется. Она бывает твердой как кремень.

Изумленная ее непривычно жестким тоном и одновременно испытывая желание возразить, Сабина взглянула на мать.

– Ты считаешь справедливым разлучать двух детей только из-за цвета их кожи?

– Нет, – ответила Сабина, понимая, что ее загнали в угол. – Но тогда многое было по-другому, так ведь? Люди не так смотрели на все. Это зависело от их воспитания.

– Так, значит, ты согласишься, если дома я заставлю тебя есть мясо, потому что так я была воспитана? Ведь так оно и было. Откажись я здесь от мяса, и мне велено будет есть картошку или ничего.

– Нет, конечно.

– Скажи, Сабина, как это получается, что бабушка делает все правильно и все ее поступки можно оправдать? А все мои добрые намерения часто понимаются превратно?

Кейт не могла объяснить, что на нее нашло, но эта фотография вдруг оживила старые обиды, и она вновь разозлилась. Ей надоело отвечать за все беды мира, надоело невозмутимо воспринимать колкости Сабины, покорно, с улыбкой выслушивать обвинения в том, что она разрушила всем жизнь.

– Часто, Сабина, твоя мама оказывается потерпевшей стороной. И только изредка бывает правой.

Кейт, однако, не приняла в расчет врожденное упрямство дочери. И самоуверенность шестнадцатилетних.

– Вряд ли ты считаешь, что всегда права, – разгневанно произнесла Сабина. – Особенно после того, как себя вела.

– Что?!

– Это разумно. Когда вы жили в тропиках, бабушка сама выбирала тебе друзей. Возможно, она лишь пыталась сделать тебе лучше. А не то о тебе стали бы говорить, и все такое – как это бывало в те времена. – (Кейт медленно, недоверчиво покачала головой.) – Знаешь, бабушка много мне об этом рассказывала. О тогдашних правилах и обычаях. О том, как начинали судачить о людях, которые поступали неправильно. И даже если тогда ты была права, это не значит, что всегда права теперь. Непохоже, чтобы другие люди были у тебя на первом месте. Ты даже не удосуживаешься пообщаться с собственным отцом, хотя приехала сюда, думая, что он умирает. Ты слишком занята флиртом с первым встречным, чтобы пополнить список очередным неудавшимся романом, блин!

– Сабина!

– Но ведь это правда! – Сабина понимала, что переступает черту, но, рассердившись, не могла сдержаться. Кто такая ее мать, чтобы судить других людей? – Ты меняешь мужчин, как дедушка меняет носовые платки. Тебе, похоже, наплевать на то, как это выглядит. Не мешало бы тебе больше походить на бабушку и дедушку и ждать, пока не встретишь нужного человека. Иметь какие-то обязательства. По-настоящему привязаться к кому-нибудь. Полюбить кого-то. Но ты меняешь одного мужчину на другого, и тебя это нисколько не волнует. Вот, например, Джастин. Сколько времени вы были вместе? А Джефф? Господи, тебе даже наплевать на то, что он женится.

Кейт, которая собиралась так же горячо ответить, оцепенела.

Наступила краткая пауза.

– Что ты сказала?

– Джефф. Он скоро женится. – Сабина глубоко вздохнула, поняв вдруг, что мама, наверное, не получила письмо. – Я думала, ты знаешь.

Кейт опустила глаза, вытянув руку, чтобы опереться на полку.

– Нет, – осторожно произнесла она. – Я не знала. Когда он сказал тебе?

Сабина молча вынула из заднего кармана джинсов измятое письмо и протянула матери. Кейт, облокотившись на письменный стол, прочитала его.

– Что ж, недолго же он раздумывал, – проговорила она.

О господи! – подумала Сабина. Ее глаза наполнились слезами.

– Я думала, ты знаешь, – повторила она.

– Нет, не знала. Вполне возможно, он написал мне домой, но меня там сейчас нет.