Я не прорицатель и не верю в предчувствия. Для меня серебристый туман – граница моих способностей, не более. Однако при вечернем сеансе я обнаружил, что он не только не исчез, но и придвинулся ближе. А сегодняшнее утреннее пророчество оборвалось почти сразу.

Странно. У меня не было никаких планов на сегодняшний день. Да и способных исказить мое предвидение Иных можно пересчитать по пальцам. Впрочем, меня беспокоило другое: размеры облака. Не мелкая клякса, которую я мог бы списать на визит Алии или звонок шефа, – бескрайняя пелена тумана, уходящая за горизонт. Неопределенность длиною в жизнь.

Мою или того, кто создал этот туман.

Я выплеснул остатки кофе в раковину, поставил кружку в посудомойку. Ополоснулся в душе, надел свежую сорочку. К судьбе надо проявлять минимальное уважение, даже если это выглядит нелепо со стороны.

Меня вновь охватило странное и раздражающее ощущение неизбежного. Можно оставаться в квартире, можно выйти на улицу, можно лечь спать. Все это не важно. Ты не сможешь избежать события, которое погрузит тебя в пучину бесконтрольного будущего. Предопределенная неопределенность…

Заиграл и тут же захлебнулся «Сольвейг». Я взял айфон. Абонент Алексей Романов, один непринятый звонок. Поколебавшись, я нажал на кнопку вызова. Длинный гудок и обрыв. Еще один дозвон – и механический голос сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Некоторое время я смотрел на потухший экран, потом сделал еще одну бесплодную попытку вызова и сунул айфон в карман. Вот и развилка. Тот самый поворот в неопределенность. Можно остаться дома или позвонить дежурному Дозора, а можно самому шагнуть вперед. В бескрайнее серебристое облако.

Я сорвал магическую печать с ящика стола. Достал из футляра крупный кроваво-красный кристалл. Не дешевую ониксовую штамповку, которую используют Дозоры. Настоящий рубин, на который можно прикупить дом с земельным участком, а то и целую деревеньку в банановой республике. Камень, пронесенный сквозь все войны и революции. Камень, для использования которого нужно разрешение на магию первого уровня. Камень, который я заряжал лично. Сегодня за моей спиной нет арсенала Дневного Дозора, вести войну на истощение не получится. Все должен решить один удар. Быстрый и неожиданный для врага.

Я накинул легкое пальто, спрятал в рукаве сай, заряженный тройным лезвием. Мысленно повторил трюк, которому меня научили в Японии и который я ни разу не видел в исполнении европейцев. Рассовал по карманам несколько мелких амулетов. Вряд ли они на что-то повлияют, но пусть лучше будут под рукой.

Машина в гордом одиночестве ждала у подъезда. Ее соседи разве что друг у друга на крышах не парковались, но войти в трехметровую зону отторжения не могли.

Повернув ключ зажигания, я с минуту сидел, вслушиваясь в тихое урчание мотора. Последний шанс. Последняя возможность свернуть с выбранного пути.

Я вырулил на дорогу, снова достал айфон. По-хорошему, следовало связаться с оператором и отследить звонок, но если мои предположения верны, я и так знал, где окажется Алексей Романов в ближайшем будущем.

Монстру нужен Романов. Романову нужна Веденеева. Веденеева работает с монстром. Так или иначе, эти трое сойдутся вместе, наша прошлая встреча в новостройке это подтверждала. Оставалось найти подходящее место, и я знал, где оно находится. Алия говорила, что ритуал необходимо провести там, где истончается граница между нашим миром и Сумраком. След Гермеса рядом с домом мага-геометра стал первым полигоном. Сейчас за ним установили наблюдение, и соваться туда не рискнул бы даже монстр. Но ему и не требовалось. Ибо существовала еще одна аномалия, о которой знала ведьма.

Две пометки на карте города, разложенной на столе убитого геометра. Одна – заштрихованная область рядом с его домом, другая – университет, где работала Веденеева. Не знаю, почему геометр называл их магическими разломами. Скорее всего он просто не слышал о Следе Гермеса и, изобретя велосипед, с радостью нарек его собственным именем. А потом Алексей Романов сфотографировал его заметки и предъявил их Веденеевой в качестве улики. Не сомневаюсь, ведьма догадалась, что они значат на самом деле.

Я набрал номер Аркадия и с полминуты вслушивался в длинные гудки.

– На связи! – Несмотря на показную бодрость, голос у мага был недовольный.

– Сколько сейчас времени?

Ответил Аркадий не сразу. Видно, вспоминал, не пропустил ли назначенную ранее встречу.

– Эм… Двенадцать двадцать.

– Слушай очень внимательно. Если ровно в час я тебе не перезвоню, звони в Ночной Дозор. Ты понял? В Ночной! Скажешь, что их сотруднику Алексею Романову угрожает гибель. Что в городе может произойти магическое воздействие вне категорий. Ты помнишь, где работала Веденеева? Скажешь, чтобы выезжали к университету и выставили оцепление. Остальное поймут на месте. Возникнут вопросы – скажи, что звонишь от моего имени и под мою ответственность. Уяснил?

– Д-да. Нет. Что случилось?

«Что за сволочь тебя отвлекает?» – донесся из трубки ленивый женский голос.

– Никто. Молчи, – прошипел Аркадий. – Юрий Юрьевич, простите, я…

– Ты все понял?

– Понял, но…

– Тогда просто сделай, как я сказал.

Я нажал кнопку отбоя.

На стекло упало несколько крупных капель.

* * *

Со дня последнего посещения университет не изменился. Разве что растаял снег на козырьке да на забитой в учебные дни стоянке мокли только две машины. «Десятка» Алексея Романова и белый «ниссан» Веденеевой. Ведьма не таилась. Да и от кого ей прятаться? Гаишники не остановят, а шанс столкнуться со случайным дозорным невелик, хотя ориентировку мы разослали и тем и другим. Нет, не мы – Дневной Дозор. Сегодня я не его часть, а он не мое детище. Что бы ни было в прошлом.

Я притормозил у суши-бара. Вышел из машины, раскрыл зонт. Неожиданно накатила серая беспросветная тоска, хоть вой. Мне вспомнилась Леночка: поникшая, лишившаяся всякой надежды, словно предвидевшая свою смерть. Тогда я приказал ей остаться в машине.

Жаль, что мне приказать некому.

Дождь на глазах перерос в ливень. Неподалеку громыхнуло. В город пришла первая весенняя гроза. С каждым шагом нарастала непонятная, иррациональная тревога. Не страх – скорее предчувствие беды. Да какой там беды – катастрофы. Небо выцвело, стало равномерно серым. Грязные капли барабанили по темным плитам тротуара. Редкие прохожие торопливо ускоряли шаг. Я остановился, не дойдя до крыльца университета трех десятков шагов. Что-то было не так. Дело не в рассказах Алии и не в смутных предчувствиях. Странное выматывающее давление усилилось. Отталкивало, требовало немедленно развернуться и бежать прочь.

Я опустил зонт и взглянул на здание сквозь Сумрак. Мышцы невольно напряглись. Воздух сделался разреженным, будто на высокогорье; вдыхаешь и не можешь надышаться. Я понял все. Причины трагедии в Бхопале, источник непонятной тревоги, замысел монстра и Веденеевой. А еще я понял, что никакого уникального ритуала, позволяющего твари покинуть Сумрак, нет. Все оказалось намного проще и страшнее.