пол. Лисс попыталась приподняться, но руки задрожали и она снова упала, чувствуя, как по затылку на лицо стекает струйка крови.

Рядом оказался Кристиан и что-то ей говорил, но она не понимала ни слова. Лисс попыталась сосредоточиться на его лице и голосе, но у нее ничего не получалось, словно кто-то отключил резкость на экране.

Она моргнула, стараясь прояснить взгляд, но после уже не смогла открыть глаза.

Лисс очнулась на железном столе. Холод металла неприятно обжигал плечо и левая рука успела онеметь. Она приоткрыла глаза и почувствовала, что рядом с ней кто-то лежит. Голова сильно кружилась, а глаза все еще не могли сфокусироваться. Первое, на что она обратила внимание, были длинные рыжие волосы. Они спадали на железную поверхность стола и Лисс взяла прядь, медленно перебирая ее между пальцев. Рядом определенно находилась девушка. Она лежала неподвижно на столе, словно крепко спала. Взгляд Лисс зацепился на ее ухе. Мочку украшал гвоздик в виде незабудки с лепестками из сапфиров.

Лисс вспомнила восемнадцатый день рождения. Она долго не могла определиться с подарком для Лики, перебирая в уме множество вариантов, пока случайно не увидела эти серьги на витрине ювелирного магазина.

Рука Лисс замерла с зажатой в ней прядью. Сознание медленно возвращало ее в реальность и осознание происходящего наполняло ее ужасом.

Лисс подняла дрожащую руку к голове девушки и повернула ее лицом к себе. Рот открылся в беззвучном крике, но она не смогла произнести ни звука. Голубые глаза сестры безжизненно смотрели на нее.

Лисс резко вздохнула и из горла раздался тихий всхлип. Она моргнула. Потом еще раз, словно пытаясь проснуться ото сна, но лицо Лики не исчезало. Она погладила ее по волосам, потрогала холодную кожу.

“Она реальная. И она…”

Лисс не смогла додумать эту мысль. Грудь сдавило болью раньше, чем пришло осознание. Ее сестра мертва.

На холодный железный стол скатились соленые слезы.

“Лика”.

Казалось, время замерло. В ушах зазвенело. Лисс смотрела в неподвижное лицо сестры, словно в искаженное отражение. Воспоминания проносились перед глазами, словно каждая частичка ее сознания пыталась оживить Лику хотя бы в мыслях.

Вот она весело прыгает по лужам, радуясь теплому летнему дождю. Ее кроссовки промокли насквозь, а Лисс угрюмо следует за ней, прикрываясь зонтиком.

Вот Лика с любовью обнимает очередную блохастую дворнягу.

Слезы в глазах сестры, когда она в очередной раз пересмотрела какую-то сопливую мелодраму.

Но возвращаясь в реальность, Лисс видела лишь стеклянные глаза. Они смотрели сквозь нее. Они не радовались, не смотрели осуждающе, не грустили. Они были мертвы.

Девушка вновь пошевелила рукой и опустила ладонь на бледную щеку сестры.

— Прости меня, — прошептала она, вздрогнув от звука своего голоса. Она смотрела в голубые глаза, стараясь уловить малейшее движение, но тщетно. — Прости… Прости, что не уберегла тебя. Я… Я хотела, чтобы ты была счастлива. Чтобы жила свою безмятежную жизнь, радовалась, дружила, любила… Я хотела помочь тебе, уберечь, пусть ты не всегда была готова принять меня. Но ведь ты же моя младшая сестра… Я виновата, — голос сорвался и из глаз потекли новые слезы. — Все из-за меня. Из-за меня ты окунулась в этот сумасшедший мир, из-за меня рассталась с Эндрю, из-за меня ты приехала в этот чертов город! Ли… Я люблю тебя.

Лисс задыхалась от рыданий, грудь горела, словно кто-то развел на ней костер. От частого дыхания снова закружилась голова. Ее израненная душа разрывалась на миллионы частей и каждый кусочек сочился кровью.

Когда рыдания прекратились, Лисс запела. Она пела ту старую песенку из их детства, которая всегда успокаивала сестер. Дрожащий голос не попадал в нужные ноты, но это было неважно. Она пела и гладила сестру по волосам, словно пыталась успокоить ее. Песня уносила Лисс в сказочные страны и миры, где все хорошо. Где нет боли, страха и переживаний. В ее фантазии две маленькие девочки танцевали вместе на залитом светом лугу. И они были счастливы.

Песня закончилась и Лисс снова заплакала.

«Люди рождены, чтобы умирать». Эти слова сказал ей Кристиан, отдыхая между очередными пытками. Умирать… Сейчас, смотря в холодные, обездвиженные глаза сестры, Лисс мечтала умереть. Прямо сейчас. Сию же секунду. Присоединиться к ней и уйти туда, где сейчас находится Лика. Где она все так же улыбается, где нет боли и страха, где они счастливы.

Но нет. Лисс была рождена, чтобы страдать.

В груди образовалась дыра. Когда сестры не стало, из Лисс словно вырвали кусок и он расширялся вместе с растущим отчаянием. Лисс дрожала, словно из ее тела забрали все тепло. Боль, отчаяние, нескончаемая агония от потери единственное родной души продолжала рвать ее на части, пока пустота не накрыла ее коконом и отключила от чувств.

Какой смысл это продолжать? Какой смысл жить дальше? Теперь она одна, по-настоящему одна. Больше нет смысла сопротивляться.

Надо бежать… Но зачем? Что ждет ее там, снаружи? Неужели она надеялась выбраться из этого адского подвала и вновь увидеть солнечный свет?

Ее свет погас вместе с Ликой.

***

Лисс не знала, сколько времени прошло, прежде чем дверь в подвал скрипнула и в нее кто-то зашел. Девушка неподвижно лежала рядом с сестрой. Ее слезы высохли. Стеклянные глаза смотрели перед собой, на тело Лики, и лишь легкое дыхание показывало, что она все еще жива.

Кристиан подошел к столу и потянул девушку за плечо, переворачивая ее на спину. Словно безвольная кукла, она поддалась и смотрела перед собой невидящим взглядом. Она не чувствовала боли, страданий и отчаяния. В ней не было злости, она не хотела мстить. Она была пуста и в каком-то извращенном смысле ей нравилась эта пустота.

Она не чувствовала своего Зверя. Или не хотела его чувствовать?

Кристиан смотрел на Лисс сверху вниз и задумчиво провел ладонью по ее лицу. Ее кожа была ледяная, словно из нее выкачали всю энергию.

Краем сознания Лисс понимала, что Кристиан победил. Он сломал ее. Он забрал все, что было ей дорого, смысл ее борьбы и существования.

Мужчина одним движением толкнул труп Лики и он с глухим звуком свалился на пол. Взгляд Лисс слегка дрогнул, но она осталась все так же неподвижна. Кристиан занял свое место на столе возле девушки и притянул ее к себе, сгребая в охапку, как тряпичную куклу.

Мужчина в полной тишине поцеловал ее шею, вылизывая холодную кожу над сонной артерией, ощущая губами ровный слабый пульс. Горячие прикосновения рук и губ оставляли на коже девушки теплые следы, но