Эгер прикрывал пути к горнорудным районам Чехии и Словакии. Когда 9 сентября вокруг города сжалось кольцо осады 80-тысячной турецкой армии, в крепости находилось около 2,1 тыс. солдат. В течение 38 дней осажденные во главе с капитаном крепости Иштваном Добо без какой-либо помощи извне с беспримерной храбростью отражали ожесточенные приступы врага и производили смелые вылазки. С мужчинами крепость защищали женщины и дети. Они восстанавливали разрушенные стены, а во время штурмов опрокидывали на головы турок камни, горящую смолу и наравне с солдатами с оружием в руках встречали рвущихся на стены янычар. Турки вынуждены были снять осаду из-за начавшихся холодов и больших потерь. Поход на Вену был сорван, равно как и возможный поход в Чехию.

В 1570 году сын Яноша Запольяи, Януш II Запольяи, передал свою ничего не значившую для него корону королей Венгрии Габсбургам, оставшись князем Трансильвании, и год спустя умер.

Европейцы хорошо усвоили, что сильной стороной османов было их численное превосходство и лучшая индивидуальная подготовка бойцов. Поэтому они старались избегать рукопашных схваток, предпочитая, чтобы турки тратили время и силы на осады небольших крепостей. В полевых же сражениях турецкие войска старались остановить и уничтожить с помощью артиллерии и мушкетного огня. Вскоре после смерти Сулеймана эта тактика принесла свои плоды, и началось постепенное отвоевание у Османской империи ее владений в Венгрии и на Балканах.

Побеждать в Европе после битвы на Мохаче Сулейману мешали также объективные географические факторы: слишком растянутые коммуникации (до Стамбула было более 1000 км) и суровый по османским меркам климат Центральной Европы, не позволявший турецкой армии вести успешные боевые действия поздней осенью и весной.

Турецкая армия в походе не везла с собой продовольственные припасы и фураж, чтобы сохранить быстроту перемещения. Поэтому приходилось заготавливать фураж для лошадей и вьючных животных, а это невозможно было сделать в зимнее время и в уже разоренных местностях. Сулейман понял, что Центральная Европа ему не по зубам. Вена и лежащие за ней города оказались вне досягаемости султана.

Осознав, что на сухопутных фронтах в Европе он пока достиг пределов, до которых могла расширяться Османская империя, Сулейман Великолепный обратил свой взор на Средиземное море. Султан рассчитывал нанести решающие поражения европейским флотам. Это не только сулило богатую добычу за счет грабежа судов и прибрежных территорий, но и позволяло надеяться, что, побежденные на море, европейские государи будут более уступчивы и в определении турецких сухопутных границ.

Основной ударной силой османского флота в XVI веке являлись галеры. В конце XV – начале XVII века это были килевые суда с длинным и узким корпусом, имевшие небольшое возвышение над уровнем воды. Их длина достигала 40–50 м, ширина составляла около 6 м, а осадка – 1–1,5 м.

Античный таран у средневековой галеры превратился в длинный 6—7-метровый выступ, так называемый «клюв», или «гальюн». Поскольку он находился выше ватерлинии, во встречном бою нос против носа «клювом» можно было обломать несколько весел и покалечить гребцов, тем более что «клюв» заканчивался шпироном – надводным тараном, который мог вонзиться в борт неприятельского корабля. Главное же, когда галера наскакивала в бою всем своим длинным «клювом» на низкую палубу другой галеры, то он выполнял роль абордажного мостика, по которому солдаты и матросы переходили на вражеский корабль. Галеры были ориентированы прежде всего на то, чтобы сблизиться с противником и захватить его суда в абордажном бою. Хотя установленная на галерах артиллерия играла все более важную роль. На галерах пространство под палубой разделялось поперечными перегородками на несколько отделений, предназначенных под каюты и для хранения боеприпасов и провизии. Вдоль судна устанавливался помост, возвышавшийся над вершиной палубного свода на 60–70 см и обеспечивавший сообщение носа с кормой. Оконечности галеры были покрыты площадками во всю ее ширину, этот помост назывался куршея. Над кормовой площадкой находилась трельяжная беседка, в которой на возвышении ставилось кресло для капитана.

От куршеи к бортам тянулись банки для гребцов. Вдоль верхней части борта, возвышавшегося над водой на 0,9–1,2 м, на некотором расстоянии от него протягивался брус (аутригер, или гостица), в котором делались уключины. Вдоль бортов над гребцами устанавливался помост-крыша, а с боков пространство между крышей и брусом с уключинами обшивалось досками, в которых делались порта для весел.

Ход галеры обеспечивали прежде всего весла, которых имелось 50—120 штук. До конца XVI века весла делались небольшими, около 6 м длиной, с расчетом, чтобы ими мог работать один гребец. Несколько весел выдвигались в один порт. Гребцы, работавшие этими веслами, сидели на одной банке, которая для этого ставилась наклонно к диаметральной плоскости. Чаще всего использовались трехрядные галеры, где на каждой банке сидели по три гребца.

Галеры имели и парусное оснащение. В большинстве случаев они оснащались двумя мачтами, но встречались и трехмачтовые. Обычно все мачты несли косые (латинские) паруса.

Гребцы в турецкий флот обычно набирались из невольников, пленных и преступников. На ноги гребцов часто надевали колодки, которые приковывали к упорным брусьям. Тогда в случае, если судно тонуло, шансы спастись у гребцов были практически равны нулю. Гребля представляла собой очень тяжелый труд, продолжавшийся без отдыха по 10–12 часов. Не случайно «каторга» – это далматинское название галеры, и от этого слова происходят каторжные работы – принудительные работы для преступников, которые первоначально представляли собой именно греблю на галерах. Впрочем, постепенно гребцы-невольники заменялись вольнонаемными гребцами, поскольку от профессионализма гребцов во многом зависел успех в бою.

Опытные гребцы делали до 25 взмахов в минуту, что позволяло развивать скорость до 6 узлов. Но такая скорость достигалась редко. Обычно максимальная скорость галер составляла 4,5–5 узлов, и в ветреную погоду они значительно уступали парусникам. Все гребцы гребли только во время сражений или маневра, а в остальное время гребли только одна или две трети гребцов, а остальные отдыхали.

Из-за своих конструктивных особенностей галеры не могли иметь мощное артиллерийское вооружение. Лишь на носу галеры на помосте устанавливались одна-три пушки среднего или крупного калибра.

Кроме того, иногда на помосте ставили и мортиры малого или среднего калибра. На помосте в средней части корпуса на галерах ставили 2—3-фунтовые пушки на вертлюжных установках.

Итальянские инженеры создали в 1530-е годы новый тип судна – галеас, одержавший победу в битве при Лепанто за счет своего мощного артиллерийского вооружения. Галеасы строились более широкими и высокобортными, чем галеры. Длина их достигала до 80 м. Ход галеаса обеспечивался главным образом парусами. Галеас имел три мачты с косыми парусами.

В бою и в безветрие на галеасе использовались весла. Обычно на галеасе имелось 32 банки, на каждой из которых сидели 6–8 гребцов. Таким образом, общее число гребцов доходило до 500–600, а всего экипаж галеаса составлял до 1000–2000 человек.