– Дурочка. – Его голос прозвучал очень мягко, а рука, против обыкновения, легла мне на плечо. Высвобождаться я и не подумала. – Два дня – это тот минимальный отпуск, который ты получаешь после этой истории. А выйдешь ты отсюда в ближайшие часы. Мои люди роют носом землю и скоро выяснят, что стоит за этим обвинением. Готов поспорить, это не окажется сложной задачей.

– Кто-то идет, – заметил Фредиэно, прислушиваясь.

После этого замечания все притихли, и я действительно уловила шум приближающихся шагов. Еще полминуты, и в дверном проеме появилось лицо лакея.

– Донья Эльнора Лучия Рокка, – объявил он.

Я вскочила с дивана. Данте тоже встал, хотя менее поспешно. То ли его чувства к Эльноре были менее сильными, чем он пытался в свое время продемонстрировать, то ли он сумел их перебороть. И без того стоявший Фредиэно почтительно склонил голову.

Эльнора вошла в камеру быстрым шагом.

– Донья Сандра! – первым делом воскликнула она, устремляясь мне навстречу и игнорируя присутствие всех остальных. – До меня дошли сведения о том, что произошло, и я сразу же поспешила к вам. Уверяю вас, это самое смехотворное обвинение, какое мне доводилось слышать. И я уверена, что ситуация в ближайшее время прояснится. Я уже поручила своим людям разобраться в этой истории. Не сомневаюсь, они в кратчайшие сроки найдут доказательства вашей невиновности.

– Дорогая Эльнора, – Данте поцеловал ей руку в знак приветствия, – спешу тебя уведомить, что ты могла не беспокоиться. Мои люди занялись этим делом раньше.

– Вот и посмотрим, кому удастся раньше его закончить, – с вызовом ответила Эльнора, от которой не укрылся прозвучавший в голосе Данте сарказм.

– Почему бы вам не присесть? – сыграла роль гостеприимной хозяйки я.

И подала пример, усаживаясь на диван. Эльнора и Данте, стрельнув друг в друга глазами, расположились по обе стороны от меня.

– Что происходит? – В камеру быстрым шагом вошел Ренцо. Немного замешкался, обнаружив здесь неожиданно много народу. – Сандра, я только что вернулся в армон и узнал. Этому Лоцци стоило бы оторвать его безмозглую голову или по меньшей мере некоторые другие части тела.

– Наверное, – пробормотала я.

Сама же подумала, что оторвать что-нибудь ненужное стоило бы даже не Лоцци, а скорее всей правоохранительной системе, которая с легкостью готова осудить человека безо всяких улик на том лишь основании, что на руке у него – клеймо дракона, а обвинение выдвинул «уважаемый господин».

Ренцо немного постоял возле дивана, но, поскольку там уже сидели трое и места для него не оставалось, он устроился поблизости на ковре, скрестив ноги, как и Агнесса.

В течение последующего получаса к нам присоединились дон Росси с доном Терро, а также Марито с Рианной. Лекари то и дело начинали друг с другом препираться, то же самое происходило между камердинером и его сестрой, так что скучно в камере точно не было. Когда Рианна и Агнесса стали спорить о различиях между галлиндийскими и северными вальсами, Ренцо предложил позвать музыкантов. Данте с Эльнорой, по-моему, были только за, но решение оставили за мной. Я поинтересовалась, не побеспокоим ли мы таким образом соседей, возможно, не привыкших к подобному шуму. В ответ Данте просветил меня, что соседи здесь отсутствуют, поскольку тюрьма в армоне давно уже не используется по назначению. Благо соответствующее заведение имеется в городе. Услышав об отсутствии соседей, наш стражник страдальчески возвел глаза к потолку. Видимо, и правда с радостью переселился бы сюда из дома. Должно быть, там у него соответствующий вопрос стоял остро.

В конечном итоге я все же сказала музыке «нет», решив, что не стоит превращать мое заключение в еще больший фарс, чем уже имел место в тюрьме.

А примерно через час к нам присоединился невзрачно одетый мужчина среднего роста, обладавший неприметной внешностью, но острым взглядом. Похоже, я никогда прежде его не видела, а может быть, просто не обращала внимания по причине все той же незапоминающейся внешности. Мужчина подошел к Данте, что-то шепнул ему на ухо, и тот, извинившись, покинул камеру.

Минут через десять он вернулся и сообщил, что все могут быть свободны: приказ об аресте отменен и представление окончено.

– Ну вот, а так хорошо сидели! – сокрушенно вздохнул Марито.

Я, в отличие от камердинера, предпочитала сидеть пусть плохо, зато не в тюрьме. Но все остальные, похоже, не разделяли моего воодушевления и хотели задержаться в камере подольше. Агнесса напоследок с наслаждением щупала мягкий ковер, лекари упорно выясняли, кто из них лучше учился в институте, а Рианна рассказывала заинтересовавшейся Эльноре о тестах, которые они с Марито проходили у меня в библиотеке.

Секретарь Данте вручил стражу в черной форме какие-то бумаги, и тот торопливо ретировался, явно предпочитая не привлекать к себе лишнего внимания.

– Данте, что происходит? – спросила я.

Все-таки хотелось узнать подробности и, в частности, понять, висит ли по-прежнему надо мной обвинение.

– Сейчас расскажу, – кивнул Данте и снова сел на диван.

Все, как по команде, замолчали и приготовились с интересом слушать.

– Я ведь тебе говорил, что мои люди быстрее разберутся в этом деле, – с победоносной усмешкой обратился Данте к Эльноре.

– Мужчины! – фыркнула она, закатив глаза. – Переходи лучше к делу.

Перехожу, – не стал возражать Данте. – Вместо того чтобы проверять алиби, допрашивать свидетелей и перерывать вверх дном чайную, мои люди немного покопались в делах уважаемого человека Женнаро Лоцци. – Слово «дон» Данте опустил, и наверняка умышленно. – И, как оказалось, ставку сделали верно. Выяснилось, что уважаемый человек – азартный игрок. Азартный и при этом никудышный. Не такое уж редкое сочетание. Он неоднократно просаживал в карты крупные суммы, за что, естественно, получал разнос от своих домашних. Происходило это настолько эмоционально, что их соседи оказались в курсе всех подробностей. А не так давно – говоря точнее, четвертого числа этого месяца – он имел неосторожность поставить на кон некоторые фамильные драгоценности своей жены. Видимо, супруга Лоцци, хорошо зная его слабость, просто-напросто перекрыла ему доступ к семейному бюджету. Так что, отправляясь в очередной притон, он прихватил вместо денег обнаруженные в шкатулке украшения, а именно – ожерелье и серьги. И проиграл.

Данте немного помолчал, не то переводя дыхание перед продолжением рассказа, не то просто давая нам возможность оценить ситуацию и самим додумать дальнейшее.

– Стоимость украшений – это еще полбеды, – продолжил он. – Значительно хуже был ожидаемый справедливый гнев супруги, которую дон Лоцци, по всей видимости, немало боится. Вот он и решил, что лучший способ выйти из положения – это обставить все как кражу. Сообщил жене, что застежка ожерелья сломалась, вот он и понес его к ювелиру, а на всякий случай прихватил заодно и серьги. По дороге назад заскочил в чайную, а выйдя оттуда, обнаружил, что украшения пропали. Однако жена ни за что бы не поверила в эту историю, не выдвини он официального обвинения.