litbaza книги онлайнФэнтезиДорога в Сарантий - Гай Гэвриэл Кей

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 130
Перейти на страницу:

Криспин увидел, как две упряжки Зеленых пересекли линию и тут же начали сворачивать к внутренней стороне круга — у них было для этого свободное пространство. Колесница Белых на четвертой дорожке стартовала недостаточно быстро, чтобы перехватить их. Даже если бы возница Белых налетел на ведущего гонку Зеленого и они оба упали, то это открыло бы еще больше свободного пространства для Кресенза. Все было сделано великолепно; даже Криспин это понимал.

Но тут он увидел кое-что другое.

Скортий, находясь на самой невыгодной, самой дальней дорожке, видя, что возница Красных, полный свирепой решимости, хлещет своих коней в безумной попытке обогнать его, пропустил его колесницу вперед!

Затем возница Синих внезапно наклонился влево, так далеко, что верхняя часть его тела оказалась за пределами платформы колесницы, и из этого положения взмахнул кнутом — в первый раз — и ударил правую пристяжную. Одновременно крупный гнедой, запряженный слева, тот, у кого была кличка Серватор, резко дернул влево, и колесница Синих чуть не описала круг на месте на песке, а Скортий бросил свое тело уже вправо, чтобы восстановить равновесие. Казалось, он не сможет остаться стоять и продолжать движение, но четверка коней обошла сзади все набирающую скорость колесницу Красных под невероятно острым углом, пересекла свободную дорожку и вышла прямо в хвост колесницы Кресенза.

— Да сгноит Джад душу этого человека! — вскрикнул Карулл, словно в предсмертной агонии. — Не могу поверить! Не верю! Это какой-то трюк! Он нарочно так стартовал! Он хотел это сделать! — Он потряс в воздухе сжатыми кулаками, охваченный страстным возмущением. — О, Скортий, сердце мое, зачем ты нас покинул?

Вокруг них, даже на трибунах тех, кто официально не принадлежал ни к одной из факций, мужчины и женщины кричали, как Карулл, настолько поразительным и впечатляющим был этот стремительный, опасный маневр. Криспин услышал, что и Варгос, и он сам кричат вместе со всеми, словно его душа находилась там, внизу, в колеснице, вместе с человеком в синей тунике. Кони стремительно вошли в первый поворот, с громом проносясь мимо ложи императора. Столбом взвивалась пыль, шум стоял оглушительный. Скортий скакал прямо вслед за своим соперником, четверка его коней чуть не била копытами по заднику колесницы Кресенза. Никто из союзников Кресенза не мог заблокировать Скортия, не подвергая одновременно риску возницу Зеленых, или устроить какой-то подвох так, чтобы их цвет не дисквалифицировали.

Колесницы промчались вдоль дальних трибун, а Криспин и все остальные старались разглядеть их через спину с ее монументами. Второй возница Синих воспользовался своим положением на внутренней дорожке, чтобы перехватить и удержать лидирующее положение, и он первым вошел во второй поворот, стараясь удержать коней, чтобы они не отклонились наружу. Прямо за ним, как это ни удивительно, скакал юный возница Красных с седьмой дорожки. После того как ему не удалось заблокировать Скортия, он сделал единственное, что смог, и сам прорвался к внутренним дорожкам, воспользовавшись тем преимуществом, которое ему дал его впечатляющий — и впечатляюще неудачный — старт из-за барьера.

Первый из семи бронзовых морских коньков наклонился и нырнул сверху в серебряный бассейн с водой, стоящий у одного конца спины. В противоположном конце перевернулась яйцеобразная фишка. Один круг завершен. Осталось пройти еще шесть.

* * *

Именно Пертений Евбульский оставил самое подробное описание событий мятежа. Он был военным секретарем Леонта, откровенным подхалимом и льстецом, но человеком образованным, хитрым и внимательным наблюдателем, и поскольку Бонос сам присутствовал во время многих событий, описанных Евбульским в его истории, то мог засвидетельствовать точность его описания. Пертений фактически был человеком, который умел сделаться настолько бесцветным, настолько незаметным, что о его присутствии забывали. А это означало, что он слышал и видел то, чего могли не услышать и не увидеть другие. Он получал от этого удовольствие и любил этим щегольнуть, иногда делился обрывками информации, явно ожидая ответных откровений. Боносу он не нравился.

Несмотря на это, Бонос склонен был доверять его версии событий на ипподроме, случившихся два года назад. Во всяком случае, ее подтверждало множество других источников.

К концу того дня люди, посланные Фастином в толпу, сумели настроить друг против друга Синих и Зеленых. Неопределенность не способствовала долготерпению, и временный союз факций начал давать трещины. Все знали, что императрица оказывает предпочтение Синим, поскольку сама когда-то была их танцовщицей. Нетрудно было вызвать беспокойство и подозрение у Зеленых на ипподроме по поводу того, что они могут оказаться основными жертвами любой реакции на события двух последних дней. Страх мог объединить людей, он мог также разобщить их.

Леонт и его тридцать лучников бесшумно прошли по крытой галерее из Императорского квартала в заднюю часть катизмы. Затем произошел непонятный инцидент с ипподромными служащими, которые охраняли галерею и людей в ложе. Предположительно они окончательно не решили, кому хранить верность. По рассказу Пертения, стратиг тихо произнес страстную речь в темной галерее, и они снова перешли на сторону императора.

У Боноса не было веских причин сомневаться в его отчете, хотя многословие приведенной им речи и ее продолжительность не соответствовали напряженности момента.

Люди стратига, каждый из которых был вооружен и луком, и мечом, затем ворвались через заднюю дверь катизмы вместе с городскими стражниками. Они обнаружили Симеона, действительно сидящим в кресле императора. Это был подтвержденный факт: все на ипподроме видели его там. После он оправдывался тем, что у него не было выбора.

Леонт лично сорвал самодельную корону и порфировые одежды со смертельно испуганного сенатора. Тогда Симеон упал на колени и обнял сапоги верховного стратига. Ему оставили жизнь; его униженная, публичная покорность оказалась полезным символом, поскольку все происходящее было ясно видно всему ипподрому.

Солдаты быстро и безжалостно расправились с теми в катизме, кто посадил Симеона в кресло императора. Большинство из них были известными возмутителями спокойствия, хоть и не все. Четверо или пятеро из находящихся в ложе вместе с Симеоном оказались аристократами, которые считали, что у них есть причины убрать независимого императора и взять власть в свои руки при марионетке на троне.

Их изрубленные, окровавленные тела немедленно сбросили вниз, на песок, и они упали прямо на головы и плечи толпы, которая была такой плотной, что люди не могли пошевелиться.

И это, разумеется, стало основной причиной последовавшей массовой резни.

Леонт заставил мандатора объявить о ссылке ненавистного налогового чиновника. В изложении Пертения эта речь также была длинноватой, но, насколько Бонос представлял ситуацию, вряд ли ее кто-нибудь слышал.

Потому что Леонт во время объявления мандатором решения императора велел лучникам открыть стрельбу. Некоторые стрелы были выпущены в тех, кто стоял под самой катизмой; другие летели по высокой дуге и падали смертоносным дождем на незащищенных людей вдалеке от нее. Ни у кого из стоящих на песке не было оружия или доспехов. Непрерывный град стрел, пущенных наугад умелыми стрелками, немедленно вызвал панику. Люди падали, их затаптывали насмерть в этом хаосе, они дрались друг с другом в отчаянной попытке убежать с ипподрома через один из выходов.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?