— Или наконец-то решил снизойти до нас и оторвать задницу от стула, — подхватил Каньеро. — Удачи ему в этом.

Несмотря на то что Хит была невысокого мнения об Айронсе, публичных уничижительных высказываний в адрес начальника участка она не одобряла.

— Немного уважения, договорились? — Этого было достаточно, чтобы прекратить разговор.

— Как ты думаешь, что здесь происходит? — обратился к ней детектив Раймер. — Сначала пропала перчатка, затем подсунули испорченный газ, потом тело неожиданно кремировали.

— Это не совпадение, и мы все это понимаем.

Они с Руком переглянулись и оба подумали об одном и том же: что в этих событиях, скорее всего, замешаны ЦРУ, Департамент внутренней безопасности или даже какая-то иностранная спецслужба. Никки все еще гадала, стоит ли делиться с детективами информацией, полученной в Париже. Затем заговорил Таррелл, и решение было принято.

— А никому, кроме меня, не пришло в голову, что это очень странно — мы так и не смогли найти в базе отпечатки Николь Бернарден. Интересно: иностранная гражданка, и нигде не хранятся ее отпечатки пальцев.

— Действительно, странно, — согласился Малькольм. — Особенно потому, что с две тысячи четвертого года федералы изменили иммиграционные правила и даже у людей, которые законно приезжают на постоянное место жительства, снимают отпечатки. Так как же Николь удалось избежать этого?

— И еще у нее не было грин-карты, — продолжал Таррелл. — Необычный случай; она столько лет провела в стране без вида на жительство? Уверен, вы знаете, что все это означает, детектив Хит.

Она попыталась решить, что делать дальше: закрыть тему или рассказать все? Эти люди хорошо соображали и стремились ей помочь, и, если она поделится с ними, у них, возможно, появятся какие-то новые идеи. Но это был рискованный шаг, даже учитывая, что ни Гинсбург, ни Айронса поблизости не было. Безопаснее всего было закрыть дискуссию, однако этот путь вел в никуда. Никки попыталась выиграть время:

— У меня есть кое-какие мысли, но я не уверена, что стоит их озвучивать.

— А почему нет? — удивился Рейнольдс.

Рук вмешался:

— Это только для сотрудников, имеющих специальный доступ. После прочтения сжечь.

— Так Николь Бернарден была шпионкой, — произнес Таррелл утвердительным тоном.

Хит взглянула на Рука и покачала головой. Он спросил:

— А что я такого сказал?

— «После прочтения сжечь»? Неплохо… Макс.

— Очень извиняюсь, Шеф.[129]

Хит, повернувшись к остальным, изобразила двумя пальцами расстояние в несколько сантиметров.

— Я все равно уже была близка к тому, чтобы все рассказать, — вот настолько. Но учитывая, что в последнее время у нас произошло много утечек, вы должны пообещать мне, что дальше нашей группы эта информация не пойдет.

Все тут же подняли правые руки.

И Никки решилась.

Иногда риск оправдывает себя. Если бы Хит не открылась своим детективам, она не оказалась бы час спустя в компании Рука перед лифтом в вестибюле престижного «Соул-билдинг», в Мидтауне. Детектив сгорала от нетерпения. У них появилась первая многообещающая ниточка с того момента, как они увидели Николь Бернарден на записи концерта ее матери.

Никки изложила детективам краткую версию событий, умолчав о русских головорезах, встрече с федеральными агентами и некоторых других слишком личных вещах. Хит не была готова делиться семейными тайнами — особенно неприятными слухами насчет того, что ее мать в конце жизни стала предательницей. Она подумала, что, изучив банковский счет, Тараканы смогут кое о чем догадаться, но решила, что разберется с этим позже. А пока новостей о сети «Няньки», Тайлере Уинне и ЦРУ было для них более чем достаточно. Никки закончила очередным предупреждением о том, что обо всем услышанном следует молчать и немедленно сообщить ей в случае, если кто-нибудь начнет расспросы о ходе расследования.

— Кто именно — ЦРУ? ФБР? Штаб-квартира? — уточнил Феллер.

— Кто угодно.

Никки не стала вдаваться в объяснения. Она почувствовала себя так же, как в тот момент, когда фотографировалась на парижском «нулевом километре», повторяя позу матери. Она стала такой же — скрытной и предусмотрительной.

Положительным результатом ее решения явилось то, что теперь она могла рассчитывать на помощь детективов; например, велела Раймеру проверить алиби Юджина Саммерса, дворецкого из реалити-шоу. Но, кроме того, Никки располагала головами всех своих подчиненных; даже если их идеи повторяли ее собственные, это лишь подтверждало их ценность. Рейнольдс сказал:

— Я бы на твоем месте прежде всего поговорил с людьми, у которых работала твоя мать.

Конечно, Хит уже подумала об этом.

— Вопрос заключается в том, с чего нам начать, — ответила она.

Рук вытащил свою записную книжку и раскрыл на нужной странице.

— Я разузнал кое-что о семье из Северного Вьетнама — твоя мама учила музыке их сына перед Парижскими мирными переговорами. Отец оказался довольно известным человеком, в «Википедии» даже есть страница о нем. Родители умерли в восьмидесятые, и с тех пор сын живет в монастыре.

— Конечно, «Википедия» — лучший друг журналиста, занимающегося громкими расследованиями, — ехидно произнес Рэндалл Феллер. — Но внутренний голос подсказывает мне, что лучше будет сосредоточиться на людях, у которых ее мать работала непосредственно перед убийством.

— Согласен. — Детектив Малькольм закинул ноги в тяжелых ботинках на спинку стула. — Я думаю так: к черту старые контакты, начнем с ее работы в США. Людей из Европы будет нелегко выследить, и, перебирая всех знакомых за сорок лет, можно застрять надолго.

Напарник поддержал его:

— В точку. Насчет старых неприятностей труднее выяснять, да и вряд ли у знакомых тридцатилетней давности остались мотивы для убийства, разве что какая-то смертельная вражда. Я бы начал с тех, у кого она работала в последний год.

У Хит уже поднялось настроение, и она воскликнула:

— Да, но как же это сделать, если мы не знаем, кто были ее клиенты?

Рук вскочил на ноги, сияя, как медный грош:

— Я знаю, что делать.

И он действительно знал.

Они вышли из лифта на сорок шестом этаже, где находился офис частного детективного агентства «Рывок». Девушка-администратор уже ждала Хит и Рука, сразу же проводила их в угловой офис директора и жестом пригласила внутрь. У них еще были заложены уши после скоростного лифта.

— Джо Флинн, — представился владелец агентства; к уверенному рукопожатию прилагалась широкая улыбка.