— Сдержи свой пыл, — проговорил с мрачной ухмылкой молчавший до того Постум, — не превратись в пьяницу.

— Эй вы, не ссорьтесь! Не для того Вакх вложил в ваши руки кубки, чтобы вы дрались ими. Дайте-ка и я выпью с вами фалернского, — вклинился в разговор Ливий. — Может быть, кто-нибудь из здешних красавиц удовлетворит и мою мужскую надобность? Глядя на Луцилия, у меня случилось непоправимое: моё тело возбудилось. Урсула, призови своих подруг к подвигу!

В следующую секунду на ложе возле Ливия опустились две женщины, сильно покрытые белилами на щеках и украшенные высокими чёрными париками в мелких завитушках. Одна из них задрала вверх ноги, блеснув золотыми тесёмками на лодыжках.

— Чудесно! — крякнул Ливий, подставляя им своё тело. — Поцелуйте меня, мои милые! Быть может, завтра моё сердце будет проткнуто вражеским мечом на поле брани!

К Гаю подкралась полуголая Сабина и горячо поцеловала его в колено.

— Уйди от меня! — рявкнул он и поспешил повернуться к Постуму. — Со мной происходит неладное… Здесь совсем иной мир… Я не перестаю вспоминать мою виллу под Римом, где я отдыхал и предавался философии, вымочив волосы в благовоньях… Тут все грубо подражают тому, что испытывали в Риме. Не понимаю, как так можно… Проститутки такие же, но атмосфера иная… Расскажи мне о войне, Постум. Ты ведь бился в Британии не однажды, ты — закалённый воин… Я слышал, что ты как-то раз едва не попал в плен…

— Хвала Юпитеру, был густой туман. Мне удалось уйти у варваров из-под носа, — Постум отхлебнул вина. — Послушай, Гай, твой дом давно перестал быть уютным. Давай отправимся в термы. Здесь, конечно, нет бань, способных потягаться с римскими, но всё же… Натрёмся ароматическим маслом, девушки сплетут нам венки из мирта или из свежего сельдерея. Мы будем благоухать, как и подобает благородным гражданам Рима. Зачем нам эти дешёвые волчицы?

— А через пару-тройку дней мы будем купаться в крови?

— Что с того? Тебя смущает такая перспектива? Пришло время умыться кровью обезумевших варваров, — злобно улыбнулся Постум. — Мои руки устали от безделья. Мне надоело следить за порядком на улицах города. Хочу битвы, я давно ищу битвы и с радостью брошусь в самое её пекло.

— Много ищущий — многим беден. Кажется, так сказал Гораций Флакк, — пробормотал Гай. — Блажен тот, кому Бог даёт только нужное.

— У тебя сегодня странное настроение, Гай, — заметил Постум.

— Почему, ты думаешь, я пригласил в мой дом проституток?.. Вчера меня покинула Браннгхвен, — отозвался Гай. — Неделю назад она родила мне сына. Вчера она исчезла, оставив ребёнка мне. Я ждал, но она не появилась. Я определённо знаю, что она сбежала.

— Ты признал этого ребёнка?

— Да, — ответил Гай.

— У тебя странное лицо, когда ты говоришь об этом, — хмыкнул Постум, отхлебнув вина. — Ты подавлен. Ужели эта женщина так хороша, что ты потерял вкус к жизни, едва она ушла от тебя?

— Надо познать глубину её глаз, вкус её кожи, прикосновение её бёдер, звук её голоса, чтобы понять мою потерю! — Гай опорожнил кубок залпом и налил себе ещё вина. — Я отдал ей моё сердце, а она убежала.

— Значит, ей нет дела до великолепного Рима, раз она не желает уехать с тобой отсюда. Варвары глупы! — заключил Постум. — Я жажду схватиться с ними!

— Хочешь, я открою тебе тайну? — Гай навалился на стол всем телом.

— Что ещё за тайна? Откуда в этой проклятой дыре может взяться тайна? Все тайны остались в Риме. Там есть храм Весты, о внутренней жизни которого вот уже сотни лет никто ничего не знает, там появился с лёгкой руки Калигулы и храм Изиды, о мистериях которой тоже ничего не известно. Вот наши тайны…

— Браннгхвен — женщина-легенда, — тихо проговорил Гай. — Я узнал об этом случайно. Услышал на улице разговор двух старух… Услышал давно… В переводе с их языка её имя означает Белая Душа. Она дочь знаменитого Гвалхмэя. Её воспитал колдун по имени Блэйддун, по нашему — Волк.

— Ну и что?

— Согласно древнему пророчеству, она должна была зачать от чужеземца. Так оно и случилось. Чужеземец был римлянином, его звали Траян. Об этом мне сказала сама Браннгхвен.

— Траян? Римлянин?

— Да, — мрачно свёл брови Гай, — его звали Траян. И я осмеливаюсь предположить, что это был мой отец… Я подсчитал по годам — всё совпадает. Он пропал в то время… Он напал на неё и овладел ею силой, а после того попал в плен к колдуну Блэйддуну.

— Вот тебе и случайная красавица…

— Траян прожил возле Браннгхвен всю её беременность, — продолжал говорить Гай. — А через неделю после появления на свет её первенца Блэйддун убил моего отца… Заметь, что она покинула меня тоже через неделю после рождения моего ребёнка…

— Совпадение, — неуверенно сказал Постум.

— Это не случайно! — воскликнул Гай. — Дайте мне ещё вина, иначе я сойду с ума!

— Успокойся, друг.

— Как я могу успокоиться? Неужели ты не понимаешь, о чём я говорю? С ней случилось то, о чём рассказывало пророчество. Значит, наша участь и впрямь предопределена… Ужасно!.. Но мне страшно не из-за этого. Тут другое: она не договорила то, что ей известно. Она знает нечто большее, но она умолчала! И всё же из её слов я понял, что эта история не закончена… И я понимаю, что речь идёт обо мне! Она знает что-то обо мне, но она умолчала. О хорошем никто не умолчит…

— Чего же ты опасаешься?

— Всего. Теперь я опасаюсь всего. У меня на душе беспокойно.

* * *

Было ещё совсем темно, когда бритты вышли из хмурого осеннего леса. Ночью был дождь, и теперь капли падали с голых ветвей деревьев. Чёрные фигуры варваров слились в единую массу, ощетинившись копьями. Чуть в стороне виднелось красное пятно догоравшего костра. Почему-то Гаю подумалось, что этот костёр не сулил ничего хорошего и что он был похож на глаз неведомого чудовища.

— Сейчас ударим, — произнёс хриплым голосом Постум, поправляя на подбородке ремешок начищенного шлема и покачивая пышным красным гребнем на макушке.

Со стороны леса слышался громкий топот ног, хруст осенней травы и ветвей. Изредка из густой массы варваров вырывались дикие крики, похоже, угрозы в адрес римлян, но слов было не разобрать.

— Распаляют себя, вонючие твари! — пробормотал Луцилий, подъехав к Гаю.

Гай вздохнул и взглянул вверх. По чёрному небу лениво проползали бледные облака.

Лошади возбуждённо всхрапывали, фыркали.

Сзади пронзительно проревели металлические трубы, им поддакнули справа и слева сигнальные рожки манипул.

Гай вздрогнул, в груди у него как-то сразу похолодело, что-то сжалось, собралось в комок и будто оторвалось от сердца, упав куда-то вниз.

— Волнуешься? — услышал он голос Луцилия.

— Да.

— Нам с тобой простительно, мы новички, — Луцилий оскалился и резко извлёк меч из ножен. — Да не обойдёт нас своей милостью Юпитер!