даже – там, где русло заглублялось, берега задирались вверх, а кряжистые деревья с неширокими кожистыми листьями и кривыми, словно бы мохнатыми стволами нависали над водой, почти смыкаясь кронами. Тайра сидела на большом камне босиком, опустив ступни в быстрый поток; фальшивая вдовья накидка лежала рядом, а чёрные волосы были распущены. В левой руке она держала гребень – странно, неловко, точно застыла на середине движения, устремив взгляд на воду.

– Ты обычно всех подгоняешь, – негромко сказал Алар. – А тут сама замешкалась. Не боишься, что без тебя уедем?

– Да куда вы денетесь, – откликнулась она тут же, не оборачиваясь, и подтянула колени к подбородку, обнимая саму себя. – Ты ведь даже портки один починить не сможешь. Покатаешься-покатаешься, да вернёшься. Тоже мне, сильномогучий эстра…

Тайра говорила всё то же самое, что и обычно, вот только с совсем другими интонациями, вяло, точно по привычке.

Так, словно сама себе не верила.

Алар подумал – и сел на камень рядом. Скинул ботинки; опустил ноги в воду, с трудом удержавшись, чтоб не отдёрнуть ступню – река оказалась холодной, точно текла с ледника.

– Расскажешь, что тебя встревожило? – спросил мягко. Не дождавшись ответа, чуть покачнулся, толкнув её плечом: – Если не расскажешь, так я и не узнаю.

Она поёрзала на месте и скрючилась ещё сильнее, пряча лицо в сложенных крест-накрест руках. Потом буркнула:

– Может, я и не хочу, чтоб ты знал.

– Не хотела бы – давно бы в воду спихнула, – усмехнулся Алар. Помолчал, затем добавил: – Чего ты боишься?

…и по тому, как она вздрогнула, понял, что угадал: именно боится.

– Такого спихнёшь, пожалуй, – отозвалась Тайра глухо. – Разве что ты сам позволишь. Вон, сколько вокруг нагородил… Реки, горы; видно, надо сказать спасибо, что не моря. Лодок-то у нас нет, одни повозки.

Он не сразу ответил; задрал голову вверх, к небу, спрятанному за плотным переплетением ветвей, прикрыл на мгновение глаза, впитывая запах горькой зелени и сладкой холодной воды, такой чистой, что даже в полумраке можно различить дно. Ладони, упиравшиеся в камень, ощущали зернистый, шершавый узор, похожий на отпечаток большой ребристой раковины, закрученной спиралью.

«Значит, вот оно что».

– О моей силе ты знала и раньше, – спокойно произнёс Алар и посмотрел на неё искоса. – И даже видела кое-что.

Тайра вздохнула – и наконец-то распрямилась, перестала сжиматься в комок; села, подражая его позе, неосознанно, кажется – и тоже глянула из-под ресниц.

– Знать – одно, а видеть во всей полноте – другое, – произнесла она. Снова вздохнула; нахмурилась. – Ты… тебе привычно это, верно, а я-то чуть умом не тронулась, когда мир вокруг взял да и потёк, точно размокшая глина, что хочешь, то и лепи. Отроду никогда себя такой маленькой не чувствовала, а тут… Зато поняла, что тебя так разгневало, когда Рейну похитили. И почему киморта нельзя продать в рабство – тоже поняла.

– Никого нельзя.

– Так-то да, но мы с Тарри с горя полсвета перепахать и вверх тормашками поставить не сумеем, – возразила она упрямо, чуть повысив голос. – А если этакая-то ваша силища, да в дурных руках окажется… Рейна тоже что-то этакое может?

– Пока нет, – ответил Алар честно. – Нарочно, по крайней мере; вот если испугается сильно, к примеру, то бед натворит. Но она ещё ребёнок, и то, что вчера ей удалось отразить удар взрослого киморта, чудо – и большая удача.

– А эта, как её, Фогарта? – с вызовом спросила Тайра. – С ней-то вы ровня? Она ведь взрослый киморт.

– Нет, – усмехнулся он. – Ей я и в подмётки не гожусь, теперь особенно.

– А прежде? А если силу свою возвратишь?

– Ты ревнуешь, что ли?

– А если и так? – повысила голос Тайра, наконец-то рассердившись по-настоящему, не понятно лишь на кого – на него или на себя. – Кто спокойным останется, если его мордой ткнут в то самое, что он замечать не хочет? Я-то думала, что всё уже про тебя поняла, всё узнала, а тут… Мы с тобой и прежде-то были что всадник и пеший, я вечно голову вверх задирала, а нынче что? Ты будто на горе, а я под горой. А с высоты-то люди меньше пылинки – ещё поди разгляди! Нет, будто ты сам гора, а я…

– И всё же я рядом с тобой, – прервал её Алар – и ухватил осторожно пальцами за подбородок. – И смотрю на тебя, вот прямо сейчас. А ты куда смотришь?

Она вздохнула, неглубоко и прерывисто; застыла на мгновение – бездонные чёрные зрачки, тоненький зелёный ободок вокруг, влажные потемневшие губы…

…а потом подалась вдруг вперёд, обхватывая его лицо ладонями, и поцеловала.

Всё неловко получилось, заполошно слишком, торопливо, словно они у кого-то воровали – время, ласки, прикосновения и дыхание. Тайра царапала его затылок ногтями, зло, отчаянно даже щипала за спину, точно хотела причинить боль – а всё же не отпускала; он повторял про себя, что нельзя сейчас, нечестно вот так поддаться, не подумав, не взвесив… и наваливался всё сильнее, всем телом, точно пытаясь вернуть её из раздумий о будущем в это здесь и сейчас. Морт клубилась вокруг, как дым; узловатые ветки деревьев стукались друг о друга, словно, на сильном ветру; камень становился мягче и мягче, как песок, как перина, и кто знает, что случилось бы дальше, если б они не скатились вниз, с берега.

Река оказалась, по счастью, не такой уж глубокой – и оглушительно холодной.

Тайра вынырнула первой, отфыркиваясь; Алар – следом. Мимо проплыл платок, который он повязывал на волосы, – ярко-синий, в лиственных узорах – и, напитавшись влагой, медленно потонул.

– Надо вылезать.

Собственный голос со стороны показался хриплым, чужим. Тайра кивнула, глядя в сторону, и откинула назад намокшие волосы.

– А то. И впрямь, уедут ещё без нас… Ты как, подсобишь? Больно берег тут крутой.

Когда они вернулись к повозкам, уже готовым к отъезду, Дёран внимательным взглядом окинул высушенные наскоро одежды, волосы, торчащие дыбом, но ничего не сказал.

Глаза закатил только – да цокнул языком.

Алару было стыдно.

Стыдно, да; но, если уж признаться честно, очень хорошо.

Обратный путь до Кашима занял почти вдвое больше времени: тхарги, впряжённые в повозки, бежали гораздо медленней, да и к тому же приходилось иногда делать привалы. По счастью, никаких трудностей не встретилось. Больше всего Алар опасался, что Дуэса вернётся и атакует исподтишка, но, кажется, сражение достаточно её напугало, чтобы не искать возмездия – по крайней мере, немедленно. Изредка вдали, там, где барханы касались неба, мерещились опасные скопления морт, которые могли