Особенно скорбели об этом событии полковник Уольвейн и капитан Юстес Тревор.

— Жаль, — говорил сэр Ричард, мелкими глотками потягивая вино, — очень жаль, что я не знал о надвигавшейся опасности в то время, когда получил от Массея приказ идти сюда.

— А что же бы вы сделали, сэр Ричард, если бы знали? — полюбопытствовал Юстес.

— Разумеется, не послушался бы Массея и направил бы свои отряды в противоположную сторону — к Монмаутсу, — ответил Уольвейн.

— Да, действительно, жаль, что не пришлось вам так сделать. Это спасло бы несчастный город, — убежденно сказал Тревор.

— Конечно, — подтвердил Уольвейн. — Но у нас осталось утешение, что Монмаутс пал не по нашей вине. Дай Бог, чтобы нам с вами не о чем больше было горевать, Тревор. К несчастью, есть кое-что еще более близкое нашему сердцу. Подумать только, что наши невесты оставлены одни в Холлимиде. Это было прямым безумием со стороны мистера Поуэля.

— Да, мы с Вегой находили это очень рискованным, — заметил Юстес. — Слишком тревожное время для таких неосторожностей.

— Вот и мы с Сабриной говорили то же самое, — продолжал его собеседник. — Один мистер Поуэль ничего не хотел слушать. Его никак нельзя было убедить в существующей опасности. В конце концов, я и сам стал надеяться, что все обойдется благополучно. А теперь, после падения Монмаутса, мало ли что может случиться неожиданного? Я весь холодею при одной мысли об этом.

— Нам с вами, полковник, следовало бы как-нибудь принудить мистера Поуэля последовать за нами сюда вместе с дочерьми.

— О, это было совершенно невозможно! — воскликнул сэр Ричард. — Мало ли я старался уговорить его. На него тогда нашло такое упрямство, какое иногда он вообще проявляет, и тогда ничем нельзя переубедить его… Неприятно говорить в таком духе о почтенном человеке, которого мы, вдобавок, оба уважаем еще как нашего будущего тестя. Но нельзя и скрывать правды относительно кого бы то ни было. Когда на мистера Поуэля находит упрямый стих, никакая земная сила не в состоянии сдвинуть его с места. Никого и ничего он не боится в это время. Помните, как неустрашимо отнесся он к вашему кузену и к Ленсфорду, когда они явились к нему за сбором денег в пользу короля? Положим, за спиной у него в тот день были мы с нашими людьми. Но и без этого он все равно стал бы бравировать с королевскими агентами, если бы даже за ними стояла целиком вся их армия. Это такая упрямая голова, каких мало на свете.

— Да, это верно, сэр Ричард, — согласился Тревор. — Но такая бравада вполне достойна уважения.

— Так-то оно так, друг мой, но и отвага, доходящая до безрассудства, может навлечь на него и на всю его семью, включая и нас, будущих членов этой семьи, всякого рода бедствия, — возражал Уольвейн, задумчиво глядя в одну точку перед собой. — И у меня есть предчувствие, что в Холлимиде уже что-то происходит очень дурное, — упавшим голосом прибавил он.

— В каком смысле, полковник? — спросил Тревор, невольно заражаясь беспокойством своего начальника и друга. — Может быть, вам мерещится какая-нибудь особая опасность?

— Именно так. И эта опасность угрожает нашим милым невестам, — тем же тоном ответил сэр Ричард.

— Но какая и от кого?

— Вы лучше спросите: откуда? И я вам отвечу: из Монмаутса. Мне кажется, что роялисты, овладев этим местом, захотят прогуляться по Динскому Лесу и, кстати, посетить прославленный своей оригинальностью Холлимид. Вы понимаете, что в этом-то и кроется страшная опасность для тех, кто нам так безгранично дорог.

— Но ведь мистер Поуэль отправился уже за ними. Наверное, он поспел вовремя, и ваши опасения совершенно напрасны, сэр Ричард.

— Вовсе не напрасны, друг Тревор. Могло случиться, что он опоздал. Мало ли что бывает в пути! Если он успел добраться до своего поместья вовремя, то, конечно, ни одной лишней минуты не задержится там. Но относительно его своевременного прибытия туда я очень сомневаюсь. Ведь как назло случился такой ранний осенний паводок, который и мог задержать нашего милого упрямца на первых же шагах. Наверное, ему уже пришлось горько раскаиваться в том, что он не послушал наших добрых советов.

— Ну, Бог даст, этого не случится! — вскричал совсем приунывший Юстес. — Я не перенесу несчастья, на которое вы намекаете.

— И я также, — с глубоким вздохом проговорил сэр Ричард. — Будь Массей здесь, я отпросился бы у него в Холлимид, посмотреть, что там делается… Впрочем, — продолжал он, ударив себя рукой по лбу, как человек, осененный какой-то мыслью, — отчего бы мне не сделать этого и по собственной воле?

— А ведь и в самом деле, полковник! — подхватил сразу повеселевший Тревор. — Мы успели бы побывать там и вернуться назад еще до рассвета.

Сэр Ричард молчал, видимо, обдумывая успех такого предприятия. Но через минуту он вскочил на ноги и со свойственной ему решительностью проговорил:

— Рискну, чего бы мне это ни стоило! Едемте сию же минуту. Я возьму с собой собственный отряд, которым могу распоряжаться, как хочу. Эй, Губерт! — крикнул он.

— Что угодно, полковник? — послышался бодрый голос преданного трубача, появившегося из передней.

— Беги скорее в казармы и труби нашим людям сбор! — распорядился сэр Ричард.

— Слушаю, полковник.

Схватив мимоходом в передней свою неизменную сигнальную трубу, Губерт в буквальном смысле слова бросился бежать к казармам. Он знал, что когда его полковник отдает приказание таким тоном, как сейчас, то нельзя медлить ни минуты.

— Тревор, — обратился сэр Ричард к своему капитану, — пошлите за Гарлеем и другими офицерами… Или, еще лучше, отправляйтесь сами за ними… Вы знаете, где они стоят?

— Знаю, полковник.

— Приведите их как можно скорее. Хорошо бы нам через полчаса быть уже в седлах.

Юстес вполне был