– В плену своего безумия.

– Допустим, но он и в буквальном смысле далеко отсюда. Так и должно быть.

Ивоннель потребовалось довольно долгое время, чтобы справиться с разочарованием, и она удивилась, сообразив, насколько сильно расстроило ее сообщение дяди.

– Вы исцелили его? – спросила она.

– Мы не можем этого сделать, – ответил Киммуриэль, потом добавил: – И ты тоже.

– Расскажите мне! – потребовала Ивоннель. – Расскажите мне все! Я должна знать все, что вы выяснили насчет его болезни, и откуда вам известно, что мне ее не излечить. Почему вы так уверены в этом?

– Мои заклинания оказались бессильны против болезни, насланной Бездной, – сказал Громф, поднимаясь с кресла. – Это все, что я могу сказать по данному вопросу. – Он развернулся к двери. – У меня есть гораздо более важные дела, нежели обсуждение судьбы безмозглого отступника, которого следовало уничтожить уже много лет назад.

– Он не понимает, – сказала Ивоннель, качая головой, когда архимаг вышел.

– Что тебе известно? – спросил Джарлакс.

– Сначала ты, – ответила женщина, занимая место Громфа. – Расскажи мне. Расскажи мне все, что тебе известно о болезни Дзирта, и как вы пытались ему помочь. Вы оба.

Киммуриэль и Джарлакс снова обменялись смущенными взглядами.

– Зачем? – спросил Джарлакс.

– Начинай, – приказала женщина, и выражение лица выдало ее нетерпение.

Руководители организации наемников в очередной раз переглянулись, и Джарлакс пожал плечами.

– Прошу вас, – произнесла Ивоннель. – Расскажите мне.

И они рассказали. Они объяснили Ивоннель, какие попытки предпринимали жрецы, маги и Киммуриэль со своими псионическими навыками, чтобы дать мир одержимому дроу. В конце концов они изложили мнение Киммуриэля насчет того, что исцеление должно прийти изнутри.

– А теперь он ушел, – кивнула Ивоннель, когда они закончили. – Почему?

Соратники снова переглянулись.

– Я не собираюсь выслеживать и убивать его! – крикнула Ивоннель, обращаясь к Джарлаксу. – Если бы я желала Дзирту смерти, он давно уже был бы мертв, и тебе это известно лучше всех.

– Это верно, – признал Джарлакс. Он вздохнул и взглянул на Киммуриэля, который явно не был в восторге от общества женщины, чья тезка и родственница уничтожила его Дом. Киммуриэль красноречиво поморщился, но затем кивнул в знак согласия. И Джарлакс рассказал Ивоннель об их плане, об их слабой надежде на то, что Дзирт может найти внутренний мир под руководством великого магистра Цветов, в обществе ученых и дисциплинированных монахов.

Она внимательно слушала, обдумывая его слова, и перебирала воспоминания Верховной Матери Ивоннель Вечной в поисках подсказки.

Прошло довольно долгое время; наконец она улыбнулась и взглянула Джарлаксу в глаза.

– Вы ошиблись насчет Дзирта, – бесстрастно произнесла Ивоннель.

Повисло неприятное молчание.

– И тебе даже не интересно услышать, в чем именно вы ошиблись? – спросила она.

– Он сидел в твоей темнице, – напомнил ей Джарлакс. – Если мы ошибаемся насчет него, то почему ты позволила ему уйти?

– Я говорю не об этом! – воскликнула Ивоннель. – Вы неправы… – Она посмотрела на Киммуриэля и поправилась: – Точнее, ты, Киммуриэль Облодра, неправ насчет того, как исцелить Дзирта.

И снова Джарлакс наклонился вперед, будучи не в силах скрыть тревогу и озабоченность.

– Ты настоял на том, что исцеление Дзирта должно прийти изнутри, что источником болезни и «лекарства» является он сам, – сказала Ивоннель.

– В этой болезни нет магии, и никто не внушал ему… – начал Киммуриэль.

– Магия Чумы Бездны реальна, и избавиться от ее влияния нелегко, – перебила псионика Ивоннель. – Дзирт болен, и он не в состоянии лишь одним усилием воли стряхнуть болезнь. Монахи не помогут ему, какими бы благочестивыми и учеными они себя ни считали.

– Но ведь Кейн сумел освободиться от ограничений и оков смертной оболочки, – возразил Джарлакс.

– Я не знаю, кто это.

– Это магистр Цветов ордена Желтой Розы; орден занимает один монастырь в Дамаре, – объяснил Джарлакс. – Кейн принадлежит к расе людей. Я сражался с ним сто лет назад, до начала Магической чумы. Ему уже, наверное, лет двести, но он еще жив и даже сегодня может победить в поединке почти любого противника. Его тело – всего лишь проводник, при помощи которого дух взаимодействует с материальным миром, по крайней мере, так говорят. И поскольку я наблюдал демонстрацию его силы воли, я не могу не согласиться с этой оценкой.

– Он сумел найти способ управлять своей физической оболочкой и сделал ее бессмертной при помощи силы мысли? – уточнила Ивоннель.

– Это не сила мысли, а концентрация, – поправил ее Киммуриэль. – Потому что он не иллитид.

– Пока еще не иллитид, – усмехнулась женщина. – Выходит, этот Кейн совершил свой подвиг потому, что разум его был ясным, а мысли – рациональными. Чтобы обрести совершенную концентрацию, ему понадобилось достичь совершенной внутренней гармонии. И эта совершенная гармония дала ему способность преодолеть ограничения смертного тела. Но можете ли вы надеяться на то, что Дзирт способен на такое? Скажите мне правду? Ведь он потерял рассудок.

– Кейн поможет Дзирту найти путь к гармонии, – настаивал Джарлакс, но в голосе его прозвучало отчаяние.

– Как? – рассмеялась Ивоннель, глядя на дядю и Киммуриэля. – Каким образом?

– Болезнь Дзирта заключается в неспособности видеть истину, поэтому ему везде мерещатся ложь и обман, – пояснил Киммуриэль.

– Ты уже говорил это.

– Тогда как я могу использовать вторжение в его сознание для того, чтобы устранить это неверное восприятие реальности? Если он не доверяет мне? Как, ведь все мои попытки исцелить Дзирта кажутся ему коварными и злонамеренными?

Ивоннель сложила руки на коленях и всем своим видом изобразила задумчивость.

– Если я найду способ излечить его, ты поможешь мне осуществить мой план? – спросила она.

– Поможет, – ответил Джарлакс прежде, чем Киммуриэль успел открыть рот.

Однако этого было недостаточно для Ивоннель; она устремила пристальный взгляд на Киммуриэля, который, ухмыльнувшись Джарлаксу, кивнул в знак согласия.

– Сейчас я хочу поговорить с моим дядей наедине, – потребовала она, и Киммуриэль поспешно покинул комнату, даже не потрудившись попрощаться.

– Сегодняшний день полон неожиданностей, – заметил Джарлакс, когда Киммуриэль скрылся за дверью.

– Я наложила на него проклятие, – призналась Ивоннель.

– На Киммуриэля?

– На Дзирта, – ответила Ивоннель, и Джарлакс откинулся на спинку кресла и вцепился в подлокотники. Лицо его исказилось, он едва сдерживался, чтобы не вскочить и не ударить женщину.

Она даже бровью не повела.

– Это не Чума Бездны, – пояснила она. – Вы ошиблись.

– Тогда что это? И когда это началось?

– Когда он ушел из Дома Бэнр, мое проклятие последовало за ним. Когда он вернулся к Кэтти-бри и впервые взглянул на нее, он увидел демона, – объяснила Ивоннель. – Разумеется, не все это было делом моих рук. Как тебе известно, Дзирт больше никому и ничему не доверяет. Я лишь