Он схватил меня за руку. Его решительность застала меня врасплох. Гай повел меня к дивану. Раскин тут же собственнически запрыгнул на мой ноутбук, следя за каждым движением Гая.

– Просто выслушай меня. Хорошо? – потребовал он.

На этот раз я послушно кивнула.

– Я пытался сказать тебе все это время, что все кончено. Когда Флора вернулась домой, я знал, что все уже не так, совсем не так. Я должен был бы чувствовать себя намного счастливее и уж тем более не думать о ком-то еще. Мы были вместе в течение долгого времени, – продолжал он, – и я сделал ей предложение, полагая, что после стольких лет вместе – это правильно, но когда я встретил ее в аэропорту… когда она приехала домой… все, о чем я мог думать, это ты… и тот поцелуй… и… я должен знать, ты любишь меня, Джилли?

Я вдруг отчетливо увидела, как Гай дарит мне книгу, как мы гуляем в парке с Раскином и Бедолагой, делимся друг с другом кофе, расстаемся около пешеходного перехода, Гай поворачивает налево, а я направо…

– Джилли? – его голос вернул меня к реальности. – Если ты не испытываешь ко мне те же чувства, я уйду прямо сейчас.

Я вспоминала, как Гай разговаривал в церкви с Мэган; как подарил мне на день рождения свою драгоценную шляпу; как мы покупали костюм для свадьбы его сестры; смеялись в «Плейбой-магазине»; катались по вечерам на машине.

– Я знаю, что это не так, – сказал он, – но ты боишься снова потерять близкого человека. Ведь так? Я не брошу тебя. Я здесь, чтобы остаться.

Я вспомнила, как Гай говорил мне, что любит меня за то, что я не умею врать и отличаюсь ото всех других девушек, с кем он знаком. Мне нравилось, как у него загорались глаза, когда он рассказывал о своей работе; как выслушивал меня, когда ночью я рыдала на пороге его дома; как защищал от язвительных замечаний Нэнси. Как протягивал руку, чтобы помочь мне встать на катке…

– Джилли, пожалуйста, скажи что-нибудь, – умолял он. – Мне нужно знать, как…

– Мистер Кокс, почему бы тебе просто не замолчать, – сказала я, обнимая его, – и поцеловать меня.

Мы с Гаем, свернувшись калачиками, лежали на диване.

– Мы с Флорой пытались убежать от реальности. Оба ощущали практически одно и то же. Я должен был догадаться об этом по ее первоначальной реакции. Я имею в виду, ну кто отправляется в путешествие сразу после того, как тебе сделали предложение? – Он грустно улыбнулся.

Я гладила его руку, он взял мою и поцеловал.

– Мы намерены дружить. Мне до сих не все равно, что с ней происходит. Просто в глубине души мы поняли, что давно уже отдалились друг от друга и не хотели совершить ошибку – жениться только потому, что должны.

– Прости, что не давала возможности сказать все это и тебе пришлось притвориться, что ты ищешь комнату.

– Знаю. Но у меня в запасе был еще один вариант: забраться на дерево и спрыгнуть вниз, когда вы с Раскином придете в парк… но я боюсь высоты.

Я улыбнулась.

– Гай, иногда, когда что-то в твоей жизни идет не так, ты перестаешь верить, что когда-нибудь все изменится, но…

– Но?

– Я должна была больше верить тебе.

– Хочешь послушать монолог, который я репетировал всю дорогу до твоего дома?

Я кивнула.

– Я не хочу быть твоим мужчиной с понедельника по пятницу. Я хочу быть твоим мужчиной каждый день.

Я повернулась к нему и мягко ударила в грудь.

– Это ужасно, – сказала я. – Шокирующе и тревожно. Но я все еще люблю тебя.

Год спустя

– Это здесь, – сказала я Гаю, когда мы въехали на небольшую площадь в Биминстере. Мы с Гаем наконец-то решили переехать из Лондона. Ему даже проще работать за городом, а я буду продолжать писать дома роман. Я рассказала Гаю, что хотела переехать в Уэст-Кантри, и после месяца исследования сельской местности и поисков жилья мы остановились на холмистой местности Дорсета и решили устроиться в маленьком домике в Каттистоке. Это был довольно большой поселок, наверное, самый большой в округе; там было не только почтовое отделение и церковь, но и много чего еще. Ландшафт нас просто ошеломил, и если на наше предложение согласятся, тогда из окна своей кухни я смогу любоваться холмами, пасущимися лошадьми, овцами, а не только одним соседним домом. Когда мы с Гаем обедали в местном пабе, хозяин упомянул, что здесь живет много молодых семей с детьми, а также достаточно разведенных и холостых, пытающихся заново начать жизнь.

– У нас такая же развитая инфраструктура, как и в Лондоне, – с гордостью заявил он. – И даже есть Tesco[45]. – Он поинтересовался у нас, чем мы занимаемся, и я с гордостью ответила, что я писатель.

Мой роман был одобрен литературным агентством, и мы заключили договор на издание сразу двух книг, которые должны быть опубликованы одним из самых крупных издательств Великобритании. Папа, Ник и мама, которая прилетела на три недели из Австралии, пригласили меня в Ritz на чай. Год назад мне даже не могло присниться, что я окажусь в таком положении. Я думала, что мне уже пора на свалку. Но что еще важнее, так это то, что папа, мама, я и Ник все вместе пили чай. Мне хотелось ущипнуть себя, потому что я не верила, что мы можем снова сидеть за столом как семья и праздновать.

Мне потребовалось время, чтобы поверить в себя и начать писать, но я все же сделала это. Весь прошлый год я ощущала себя такой счастливой, потому что работала в магазине Мэри, а по вечерам или во время обеденного перерыва писала.

«Когда ты чувствуешь, что застряла в тупике, – сказал Ричард, – ты должна заняться чем-то совершенно отличным от того, что делала прежде. Жизнь иногда напоминает навесной замок, который отказывается открываться. И одно небольшое изменение в комбинации способно наконец открыть дверь».

Я была рада снова встретиться с Ричардом, какое счастье, что наши отцы дружили. Найти постояльца и остаться в Лондоне – это был лучший совет, какой он мне мог дать. Я уже не сожалела о Джеке Бейкере, несмотря на то что между нами произошло. В некотором роде он оказал мне услугу – вытащил из моей раковины, в которой я долгое время пряталась, и снова вернул к жизни. Кроме того, если бы я не встретила его, я бы не пришла в ту ночь, когда он поцеловал Нэнси, к Гаю; соответственно, мы бы не стали следить за Джеком и у нас с Гаем не было бы того поцелуя. И сейчас я бы не оказалась здесь.

Я посмотрела на Гая. Думаю, я влюбилась в него в тот момент, когда он подарил мне книгу в кожаном переплете; какой же я была глупой, что не видела этого.

«Может быть, это твое», – написал тогда он, давая мне шанс изменить свою жизнь.

Гай припарковался, я сказала ему, что тут нет дорожных инспекторов и платных парковок.

Мы вошли в агентство недвижимости, которое теперь называлось Butler&Sampson. Сегодня здесь было много народу, клиенты сидели за столами и на проекторе смотрели варианты домов. Офис модернизировали. Появился плюшевый ковер, изящные светильники и новая мебель. Полная блондинка в очках, сидевшая в приемной, спросила, может ли она чем-нибудь нам помочь. Я сказала, что мне нужен Ричард Хантер.