— Ну, что, Айвен, начинаем локацию объекта? — спросил невысокий и остроносый как дятел парень лет двадцати пяти, одетый в майку и шорты.

— Да, Хьюи, давай прощупывай, где он там прячется, — ухмыльнулся в ответ толстячок, примерно того же возраста, поворачивая бейсболку козырьком назад. — А я пока займусь фокусировкой.

Несмотря на то, что в тесном закутке фуры никого кроме них двоих не было, в целях соблюдения конспирации, говорили они исключительно на языке, употребляемом местным населением. У каждого из них перед глазами был индивидуальный монитор и пульт управления. Айвен отвечал за локацию объекта, а вернее, за точное местонахождение «клиента» внутри особняка. Дело это было весьма непростое, так как требовалось для этого просканировать все закоулки в доме, чтобы отыскать среди большого количества излучающей аппаратуры (телевизор, радио, телефоны, микроволновую печь и т. д.) именно тот объект, который нужен им в данный момент. Но мало было найти объект, с заданными параметрами электромагнитного излучения, нужно было его еще и зафиксировать, так сказать, взять на прицел, и крепко удерживать его в перекрестье. Аппаратура позволяла это сделать минут за пять-семь. Благо, что дом был деревянным, а не панельным, где металлическая арматура внутреннего каркаса в достаточной мере рассеивала сканирующий луч. И хорошо, что в доме находился всего лишь один живой объект, которого не надо мучительно вычленять среди ему подобных. Это гораздо упрощало задачу, иначе бы они провозились бы тут недели две. В задачу Хьюи входило более тонкая настройка на электромагнитное излучение мозга уже непосредственно самого объекта воздействия. Обязательно нужно было войти в резонанс с колебательными звуковыми процессами внутри черепной коробки. А затем пройти поочередно все стадии воздействия на головной мозг. Вчера они уже начали проходить все эти стадии. Сегодня уже нужно было заканчивать с этим. Где-то около 150 Гц, как и положено у среднестатистического и вполне здорового человека. На уровне 100 Гц у человека появляется легкая тошнота, головокружение, покраснение кожи и покалывание в теле. После этого возникает тревога, ощущение сильной усталости, горловое давление и респираторная дисфункция. При 50–100 Гц даже с защищенными ушами возникают "невыносимые ощущения в области груди". Другие физиологические изменения, которые могут произойти, включают вибрацию и изменения дыхательного ритма. Затем наступает легкая тошнота и головокружение, после чего достигается предел переносимости. Симптомы включают сопутствующий дискомфорт, кашель, значительное снижение давления и удушье. На частоте 43–73 Гц наблюдается снижение остроты зрения, показатели IQ снижаются до 77 % от нормальных, нарушается пространственная ориентация, координация работы мышц, равновесие, речь становится невнятной, происходит потеря сознания. При 1–10 Гц мозг сначала блокируется, а затем уничтожается. По мере увеличения амплитуды еще вчера было отмечено несколько неприятных реакций, после чего начинается полное неврологическое вмешательство. Действие мозгового вещества физиологически блокируется, а его вегетативные функции прекращаются. Но опаснее всего для человеческого организма частота колебания в 7 Гц, поскольку этот ритм не только соответствует альфа-ритмам головного мозга, но и является резонансной частотой всех внутренних органов человека, поэтому при продолжительном воздействии 1,5–2 секунды, происходит их повреждение и даже наступает смерть. На сегодня, как раз и было запланировано перейти к колебаниям в 7 Гц.

Вот в таком порядке и диапазоне частот предстояло работать Хьюи. Центр, как обычно торопил с проведением финального этапа операции и в то же самое время настаивал на соблюдении осторожности, поэтому отказывал в возможности решить все одним махом — включить инфразвук на 7 Гц продолжительностью 2 секунды. Мозг «клиента» при таком воздействии конечно бы, расплавился, а все внутренние органы превратились бы в кашу. Центру хотелось, чтобы смерть Милли выглядела, как можно более естественной. Поэтому Айвен и Хьюи решили действовать в два этапа, растягивая удовольствие мести на двое суток. На первом — пристрелочном они выдали импульс около 100 Гц длительностью в 0.5 секунды, а сегодня решили довести дело до логического завершения, посылая импульс в диапазоне 8–7 Гц на протяжении полутора секунд. Этого бы хватило, как минимум на то, чтобы сделать из бравого генерала клинического идиота, что вполне укладывалось в рамки поставленной задачи, либо привести к летальному исходу в результате остановки всех физиологических процессов в его теле.

— Хьюи, у меня все готово, — буднично произнес Айвен после пятиминутной возни с настройкой локации.

— Хорошо, — еще внимательней уставился напарник на экран монитора, по которому бежали какие-то кривые, попутно накладываясь одна на другую. — Даю обратный отсчет перед импульсом. Пять, четыре, три, два, один, зеро.

Его безымянный палец мазнул по клавише «enter». Ничего не щелкнуло, ни звякнуло и не зажужжало. Со стороны наблюдателя, появись он в этой компании, вообще не произошло ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Но оба исполнителя казни, как-то разом выдохнули и многозначительно переглянулись. Они, где-то с полминуты не отрываясь, смотрели в глаза друг друга. Затем Хьюи все-таки отвел свой взгляд и глухо произнес:

— Посмотри, что там?

Айвен отвернулся к своему пульту и начал выстукивать дробь на клавиатуре. Стучал недолго.

— Ритмы идут по нисходящей в лавинообразном режиме. Затухание интенсивное. Все. Объект прекратил локацию.

— Значит, дело сделано. Еще один пошел в минус. Осталось только дождаться Бена, чтобы свалить из этого чертового городишки.

III.

17.09.2020 года, штат Массачусетс, г. Винчестер, частный особняк

Начиная со вчерашнего дня, самочувствие генерала резко ухудшилось. Панические атаки и так донимавшие его своей регулярностью дополнились еще и чисто физиологическими расстройствами, начиная от обильного поноса, болей в области сердца и кончая сильным кровотечением из носа и ушей. А еще голова буквально раскалывалась от лихорадочной работы головного мозга, направленной на поиск выхода из сложившегося патового положения. Обложенный со всех сторон заряженным огнестрельным оружием, он, обхватив голову руками, сидел, раскачиваясь на диване, подобно маятнику. Алкоголь уже не брал его. Вернее он по-прежнему выпивал залпом почти всю бутылку, но виски не задерживалось в его желудке, выплескиваясь наружу в результате рвотных рефлексов, срабатывающих по своей прихоти. Голова была похожа на кипящий чан с водой, в котором заботливая хозяйка решила простирнуть грязное белье. Мысли были тяжелые и ворочались в голове так же тяжело, как и не простиранные простыни. И про себя и вслух он повторял всего одну фразу, колом засевшую у него в мозговых извилинах:

— Есть же выход, есть же выход…

Он повторял ее, как мантру, без выражения и остановки. А головные боли только лишь усиливались, заполняя собой все его внутреннее пространство. Когда начался очередной, уже окончательно невыносимый приступ, он остановил свой уже почти безумный взгляд на поясе, где был заткнут старый «кольт».

— Выход есть, —