– Тогда я пойду вместо вас, – сказал Джонатан.

Он знал, что ему делать: надо их спугнуть и, если получится, первым пристрелить одного из мафиози, прежде чем пристрелят его.

Симоне Том протянул маленький итальянский револьвер.

– Может, это вам пригодится, мадам.

Но она не решилась взять револьвер, и Том, сняв с предохранителя, положил его на диван.

Джонатан тоже снял с предохранителя пистолет, который держал в руке.

– Вы не видели, сколько их в машине?

– Ничего не смог разглядеть.

Едва Том произнес эти слова, как услышал на ступеньках шаги. Кто-то осторожно поднимался, стараясь не шуметь. Том кивнул Джонатану, чтобы тот следовал за ним.

– Закройте за нами дверь на засов, мадам, – прошептал он Симоне.

Том и Джонатан, оба в шляпах, прошли через прихожую, и Том отодвинул засов и раскрыл дверь. Перед ним стоял какой-то мужчина. Не теряя времени, Том кинулся к нему, схватил за руку и потянул вниз по ступеням. Джонатан схватил незнакомца за другую руку. Стояла почти полная темнота. Тома и Джонатана на первый взгляд можно было принять за приятелей пришельца, но Том знал, что эта иллюзия больше двух секунд не продлится.

– Налево! – приказал Том Джонатану.

Человек, которого они держали, пытался вырваться, но не кричал, однако сопротивлялся так, что Том едва держался на ногах.

Джонатан успел заметить машину с зажженными габаритными огнями. У нее зажглись фары, мотор взвыл, и машина отъехала немного назад.

– Валите его! – крикнул Том.

Они с Джонатаном будто отрепетированным движением толкнули итальянца вперед, так что тот ударился головой о медленно двигавшуюся машину. Том услышал, как стукнулся об асфальт выпавший из кармана итальянца пистолет. Машина остановилась, и перед Томом открылась дверца: мафиози, очевидно, хотели заполучить своего приятеля обратно. Том вытащил из кармана брюк пистолет и выстрелил в водителя. Водитель в это время пытался с помощью человека, сидевшего на заднем сиденье, затащить потрясенного итальянца на переднее сиденье. Увидев бежавших к ним со стороны улицы Франс людей, Том не стал больше стрелять. В одном из домов открылось окно. Том увидел, или ему показалось, что задняя дверца машины открылась, и кого-то выталкивают на тротуар.

С заднего сиденья машины выстрелили раз, другой. Джонатан то ли споткнулся, то ли случайно оказался перед Томом. Машина как раз отъезжала.

Том увидел, что Джонатан падает, и прежде чем он успел его подхватить, Джонатан упал на то место, где только что стояла машина. Черт побери, подумал Том, если он и попал в водителя, то, наверное, только в руку. Машина уехала.

Подбежал молодой человек, потом мужчина с женщиной.

– Что здесь происходит?

– Он убит?

– Police![134]– закричала молодая женщина.

– Джон!

Том решил, что Джонатан просто споткнулся, но тот не поднимался и не шевелился. С помощью одного из молодых людей Том усадил Джонатана на обочину, тот совсем обмяк.

Джонатану выстрелили в грудь, решил он, но пока наверняка знал только одно – Джонатан не двигается. По телу Джонатана прошла дрожь. Скоро он потеряет сознание, а может, случится что-нибудь и похуже. Вокруг суетились, кричали люди.

Только сейчас Том узнал того, кто стоял на тротуаре – Ривз! У Ривза был измученный вид, он едва переводил дух.

– …"скорую помощь"! – слышался женский голос. – Надо вызвать «скорую помощь»!

– У меня есть машина! – крикнул мужчина. Том бросил взгляд на окна дома Джонатана и увидел темный силуэт Симоны, выглядывавшей из-за занавесок. Там ее нельзя оставлять, подумал Том. Джонатана нужно отвезти в больницу, а на своей машине он доберется туда быстрее, чем приедет «скорая помощь».

– Ривз! Постой здесь, я вернусь через минуту.

– Oui, мадам, – сказал Том какой-то женщине (теперь вокруг было человек пять-шесть), – я сейчас же отвезу его в больницу на своей машине!

Том перебежал на другую сторону улицы и забарабанил в дверь.

– Симона, это Том!

Когда Симона открыла дверь, Том сказал:

– Джонатан ранен. Надо немедленно ехать в больницу. Возьмите пальто и идемте. И Джорджа возьмите с собой!

Джордж стоял в холле. Симона не стала тратить время на пальто, только вынула ключи из кармана, после чего поспешила к Тому.

– Ранен? В него стреляли?

– Боюсь, что да. Моя машина слева. Зеленая. Его автомобиль стоял в двадцати футах от того места, с которого уехала машина итальянцев. Симона хотела броситься к Джонатану, но Том убедил ее, что самое полезное, что она может сделать, это открыть дверцу машины. Собралось еще больше народу, но полиции пока не было, а один настырный коротышка спросил у Тома, какого черта он тут распоряжается?

– Заткнись! – процедил сквозь зубы Том по-английски.

Вместе с Ривзом он с трудом поднял Джонатана, стараясь делать это как можно осторожнее. Было бы разумнее подогнать машину поближе, но, поскольку они уже подняли Джонатана с земли, то понесли его к машине, при этом им помогали два человека, так что, когда они сделали несколько шагов, им стало легче. Они посадили Джонатана на заднее сиденье.

Том сел в машину. Во рту у него пересохло.

– Это мадам Треванни, – сказал Том Ривзу. – Симона, это Ривз Мино.

– Здравствуйте, – произнес Ривз с американским акцентом.

Симона села сзади рядом с Джонатаном. Ривз посадил Джорджа рядом с собой, и Том поехал, взяв курс на больницу Фонтенбло.

– Папа потерял сознание? – спросил Джордж.

– Oui, Джордж, – проговорила Симона сквозь слезы.

Джонатан слышал их голоса, но говорить не мог. И двигаться не мог, даже пальцем пошевелить был не в состоянии. Он видел перед собой серое море – берег, кажется, английский, – и он тонул в этом море, погружался в его воды. Он уже был далеко от Симоны, на грудь которой откинул голову, – так ему казалось. А вот Том был жив. Джонатану казалось, что Том ведет машину как бог. Где-то застряла пуля, но теперь это не имеет никакого значения. Теперь время думать о смерти. Он и раньше пытался смотреть ей в лицо, но так и не столкнулся близко, пытался приготовиться к ней, но так и не смог. Да к ней и невозможно приготовиться, речь может идти только о капитуляции, вот и все. И, чтобы он ни сделал, что бы ни совершил, к чему бы ни стремился – все казалось нелепым.

Мимо Тома проехала «скорая помощь» с сиреной. Он вел машину крайне осторожно. Ехать надо было всего четыре-пять минут. Молчание в машине внушало Тому суеверный страх. Казалось, будто страх сковал всех – его самого, Ривза, Симону, Джорджа, Джонатана, если тот еще оставался в сознании, – и не отпускал их.