Мелькнувшее в словах стало явью… – повторял Ивар, удаляясь от дороги, от воинского стана и разоренного оазиса. В этом была некая подсказка, будившая воображение, какой-то смысл, неведомый певцу, однако ясный Тревельяну. Что-то он должен понять, что-то связанное с порталом даскинов, хотя Тентачи такого не говорил и не имел представления о Древних и их порталах; для него этот феномен был – и оставался – чудом, Спящей Водой. Но – мелькнувшее в словах стало явью… Мелькнувшее?.. Что?..

Внезапно он понял: дело не в словах, а в образах, в картинах. В тех, что явила Спящая Вода… Пейзажи мест на всех континентах, виды гор, лесов, степей, поселений туфан и кьоллов, хеш и остальных племен… Все это стремительно мелькало, когда он смотрел на Спящую Воду, и это были, несомненного, точки выхода, пункты, в которые можно переместиться из пещеры. Каталог планетарной транспортной сети, ожидающий указаний: останови картину, шагни в портал и попадешь куда желаешь.

«Тривиальное соображение, – подумал Ивар, – ясно, что портал в пещере настроен на точку выхода за Поднебесным Хребтом, но пассажиру предлагают и другие варианты. Проблема в том, как выбрать нужный, как сделать врата двусторонними и передвинуть их в любое место на планете… Возможно, тот управляющий модуль, что они ищут, не в подземелье у Спящей Воды, а у другого портала? Транспортная сеть обширна и, должно быть, включает сотни врат… Если так, нужно заняться точками выхода – хотя бы теми, где вероятность обнаружить модуль больше…»

Эта идея завладела им, и Тревельян решил было связаться с Маевским, чтобы ее обсудить, но память вдруг подсказала новую мысль. Он огляделся. Огни лагеря уже исчезли, вокруг простиралась темная пустыня, холмы песка и уходившие к югу такыры, засыпанные мелким щебнем. В небе маячил бледный серп Гандхарва, бросая на вершины дюн неяркие лучи. На миг Тревельяну почудилось, что он опять на Хтоне; Хтон тоже был миром пустынь, однако не знойных, как здесь, а холодных.

– Стой, – сказал он, хлопнув трафора по шее. – Остановись, друг мой, и вызови флаер. Нам понадобится экран с большим разрешением.

– Слушаюсь, эмиссар.

Ивар спрыгнул на песок. Прошло минуты две или три, и рядом, подняв облачко пыли, беззвучной тенью приземлился флаер. Над летательным аппаратом возникло серебристое сияние, потом световая колонна раздалась в стороны и, заслоняя унылый пустынный пейзаж, перед Тревельяном повис огромный экран.

– Сделай поменьше, – велел он. – Два на три метра хватит.

Светлый прямоугольник сжался. Он походил на тоннель, прорезанный в ночном сумраке; казалось, что он идет до самой луны, поглощает ее и тянется дальше, к границам Провала.

– Связь с базой, эмиссар? Или с группой почтенного ньюри[40]Маевского? – спросил Мозг.

– Связь пока не нужна. – Тревельян уселся на песок и поднял лицо к экрану. – Я хочу просмотреть твои записи – те, что сделаны в пещере.

– Какой-то определенный фрагмент?

– Да. Изображения, что появлялись в силовом поле портала. Ты ведь их фиксировал?

– Разумеется, эмиссар.

Как в первый раз, эти картины промелькнули стремительно: скалы и горные хребты, дымящиеся вулканы и темные ущелья, бесплодные пустынные пространства, знойные плоскогорья, заросли таша, деревья сеннши и мфа, моря и проливы, города туфан с гаванями, полными кораблей, поселения хеш и пейзажи Раху, где обитал карликовый народец, оазисы кьоллов с башнями в предгорьях… Был среди этих видений круглый зал, подобный пещере в недрах Поднебесного Хребта, с сияющей завесой, что струилась сверху хрустальным ливнем, точно таким же, как Спящая Вода. И было в этой просторной камере…

– Ну-ка, повтори медленнее, – распорядился Ивар, ощутив внезапный озноб. – Меня интересует этот зал. Что ты о нем думаешь?

– Я считаю, что это еще одна распределительная станция сети, полный аналог подземелья, лежащего под местными горами. Есть лишь один дополнительный штрих… – Изображение застыло, потом начало неторопливо и плавно поворачиваться, позволяя рассмотреть завесу Спящей Воды, округлые стены, высокий купол и нечто белое, гладкое, мерцающее отраженным светом. – Вот дополнительная деталь, которой не было в нашей пещере, – вымолвил трафор. – Изваяния! Такие же, как на Хтоне. Помните их, эмиссар?

– Помню ли я! Еще бы! – пробормотал Тревельян. Стараясь справиться с волнением, он сделал глубокий вдох, стер со лба испарину и укоризненно произнес: – Этот поразительный реликт… эти статуи… Ты мог бы проинформировать меня о них пораньше.

– Конечно, я разумное существо, однако не человек, – с достоинством отозвался трафор. – Личная инициатива – мое слабое место, эмиссар, и вы об этом знаете. Вы приказали сделать запись, и я это исполнил. Команды анализировать изображение не поступало, вследствие чего я…

– Ты прав. Мои извинения. – Ивар хлопнул его по спине и уставился на скульптурную группу.

Четыре обнаженные фигуры, взявшись за руки, застыли на невысоком постаменте; светлый цвет камня, видимо, мрамора, подчеркивал грациозность их тел, изящество поз и красоту спокойных лиц. Лоона эо! Четверо лоона эо: мужчина и женщина – напротив друг друга, а между ними – представители двух других полов, полумужчина и полуженщина. Эти создания выглядели более хрупкими, чем люди, и не такими высокими, но в остальном как будто не отличались от землян, кни'лина, терукси и прочих гуманоидных рас.

Не отличались?.. – подумал Тревельян. Ошибочное впечатление! Разница, конечно, была – такая же, как между человеком и грациозным эльфом, сотканным из лунных лучей, солнечного света и тумана. Отблеск ровного сияния Спящей Воды падал на мраморные фигуры, и казалось, что они движутся в медленном плавном танце.

У Тревельяна на миг перехватило дыхание. Он видел эти статуи дважды – недавно, в разрушенном городе на Хтоне, и много лет назад, когда проходил стажировку в Посольском Куполе лоона эо на Луне. В нем, разумеется, никаких лоона эо не было, а только их представители-сервы, сотрудники дипмиссии, пусть не совсем живые существа, зато приветливые и общительные. Сервы считались самыми совершенными биороботами в Галактике, высшей ступенью искусственного интеллекта, и кое-кто из земных ксенологов рассматривал их как новую расу, хотя и зависимую от лоона эо, но вполне разумную. Сервы вели переговоры, вербовали наемников, летали на торговых кораблях, покупали и продавали; словом, занимались делами, не слишком интересовавшими их хозяев-интравертов. Ксенологи связывали самоизоляцию лоона эо с их ментальными талантами, с наличием третьей сигнальной системы, считая, что телепатам неуютно в обществе созданий, умеющих лишь говорить и слушать. И, в подтверждение этой гипотезы лоона эо, словно нуждаясь в равных партнерах, старались век за веком пробудить ментальный дар у гуманоидных рас.