Кстати, касательно системы СОИ. «Ракетные осколки» не имели к ней прямого отношения, хотя возможность их использования в этой сфере наличествовала. И, между прочим, в данный момент вся когорта «осколков» — или скорее микро-спутников — не использовалась. Это было просто-напросто невозможно. Все множество наличествовало лишь для того, чтобы при случае всегда задействовать что-то единичное. Ибо как не краток бег спутника по орбите, тем не менее, когда требуется хронометраж до секунд, растянутости в часы не устраивают. Так же не подходят и всякие следствия несогласованности вращений, отнесенные к накладкам широт-долгот. Потому там, где для дела хватит чего-то одного, приходится держать целую группировку.

Конечно, секундную точность места и времени не получалось бы осуществить не только пятьюдесятью, а и тысячей спутников. Именно поэтому сейчас требовалась коррекция системы. Тем не менее в том случае, если бы тут пошло что-либо не так, имелся запасной вариант. Ровно через двадцать минут еще одни «ракетный осколок» оказался бы в подходящей точке пространства. Естественно, сей вариант был хуже, ибо в высокотехнологичной войне двадцать минут растягиваются в геологический период.

Плотность огня была, наверное, сумасшедшей, однако через пятьдесят с чем-то сантиметров стали особого впечатления не произвела. Да и вообще привычка — большое дело. Ну а дополнительные тридцать секунд передышки — это маленький праздник души и тела. Конечно, во львиной доле тела, ибо для души он омрачен памятью об оставленном под пулями Никите Кучконосе; в плане того, что так вот именно должно быть по идее. В действительности, большую часть одеяла переживаний оттягивает на себя придвигающееся со скоростью хронометра будущее — там придется выбираться из убежища и подсовывать голову, со всеми прочими составляющими организма, под этот убийственный огонь. Правда, в первичный план внесено приятное, непредусмотренное все ведающим Центром, дополнение — маленький электровоз — подарок от непредсказуемого на сто процентов бытия. Нет, никто не собирается использовать его как транспортное средство; дело даже не в скорости, не сравнимой с «панцирной». Просто там, сразу за воротами, заканчивается узкоколейка. Тупик, погрузочно-разгрузочная станция, дремлет в ожидании чего-то никем не задействованный тельфер. Когда-то, в смысле совсем недавно, здесь производилась перегрузка с машин на вагончики всего необходимого для функционирования подземелья добра. Из нынешнего всезнания об окаменевшем в бетонной пене алтайском казаке Рамо, а главное, о том вынесенном когда-то с «Фенимора Купера», механизме, вся эта прошлая возня с поддержанием жизни внутренностей горы кажется странно-бессмысленной суетой. И поскольку поезд никак не задействовать для движения вперед, будет он всего лишь прикрытием, эдаким стационарным экраном для ловли пуль. Только надо после открывания ворот тут же двинуть его вплотную к тупику. И тогда получится отсидеться в относительной безопасности еще несколько секунд, а в случае встречной атаки охранников, обзавестись дармовым укрепление. Согласитесь, совсем не зряшное приобретения в теперешней ситуации?

Ну, вот и пронеслись мимо тридцать секунд, пора откупоривать створку. Ибо сидеть долго и спокойно все едино не получится, потому как тикает хронометр и очень-очень скоро, всего-то через две минутки, там позади, между створками «пять» и «четыре» взведенный заряд откупорит ворота для запасенных в микромире энергетических запасов. «Спасибо за приглашение!» — рявкнут эти запасы так, что перекрутят между собой пласты горы Корпуленк, и шатнется планета, тревожа кости Опергеймера и всей остальной компании давно усопших атомщиков; и дрогнут, подскочат вверх пылинки грека Архимеда, радуясь тому, что кто-то снова задействовал давно предсказанный рычаг.

Однако пора двигать маленький поезд. Это совсем не сложно, имея в помощниках искусственные голени и трицепсы, умеющие расширятся поперек силовых линий управляемого компом магнитного поля. «Раз, два, взяли!» — и вот уже можно прятаться от особо резвых пуль, нащупавших траекторию параллельную стенам тоннеля. «Ну что ж, поезд-работяга, не обижайся. Что тебе от тех пуль-снарядов, если с минуты на минуту внутренности горы Корпуленк спрессуются и сожмут всю штольню в игольное ушко?» Но некогда засиживаться и здесь. Уже рванули впереди «пульсаровские» дымовые ракеты. Уже заполняют эфир неслышным шумом гранаты-помехопостановщики, путая чужие радиоприцелы. «Прощай, трудяга-электровоз, более нам не свидеться, разве что кто-то споткнется по пути».

И в этом дыму уже мчатся вдоль стенок солдаты в экзоскелетах, наблюдая в зрачках вовсе не окружающую темень, а преобразованный компом сигнал нашлемного радара. Что есть триста метров дистанции для разогнанного в крейсерскую скорость «панциря»? Теоретически всего-то шесть секунд. Если только действительно не споткнешься и не покатишься через голову, имитируя гонки «Формулы-1». И ведь кто-то действительно катится, мельтешит в глазнице сумасшедшей локаторной меткой. И можно, вполне оправдано суматохой боя бросить. Ибо что там внутри после таких кувырков? мясной фарш? мозговые тефтели? Однако бросать товарища по подходящему для бессмертного подвига случаю, оказывается, можно, а вот упавшего по нелепой ошибке зацепившихся друг за друга металлических ступней — никак не стоит. И лейтенант Минаков, у которого вообще-то и так дел невпроворот, тормозит, возвращается, хапает за что придется цепкой, отороченной фуллеритом перчаткой и тащит вперед, к выходу.

И вот уже простор, по крайней мере в локаторе, ибо в визуальной проекции все тот же дым, и сполохи выпущенных «пульсарцами» специальных ракет. Их назначение — временно ослепить противника; по крайней мере именно так они действуют на незащищенного человека. Вряд ли среди охраны имеются глупые ковбои не носящие защитных очков, однако отвлекающую функцию ракеты все-таки выполняют. Особенно теперь, когда ударно-диверсионный взвод вырвался на волю и рассеялся в окружающем пространстве, смешиваясь с американцами.

А здесь, в этой сумятице, кроме устойчивости фуллеренов к попаданиям, на отряд работает неизвестное им обстоятельство. Им не дано узнать, что кроме убитого прямым попаданием, запущенной кем-то с плеча, наудачу, противотанковой ракетой Никиты Кучконоса, «Пульсару» помогает еще и навсегда оставшийся ближе к вершине горы Миша Гитуляр. Тогда, в последнем усилии расправы с антенными кабелями, он чудом, а может, выработанным в общении с техникой рефлексом, сумел обесточить антенну связи электронного стратега со своей наземной обороной.

Что ж, в данном случае не подходит формула «Вечная слава неизвестным героям» — герой известен. Ну, тогда пусть будет: «Вечная слава неизвестным подвигам известных героев!»

Правы были некоторые штатовские лидеры, когда советовали президенту Трумену прихлопнуть страну Советов сразу по окончанию Второй мировой войны, до того как она создаст бомбу или еще что похуже. Не послушал он их. Ну а когда развал Союза наконец произошел, стало уже несколько поздно, СССР оставил достаточно разнообразное технологическое наследство. Например, в настоящий момент в Карском море всплыла субмарина водоизмещением четырнадцать тысяч тонн. Лодке было сорок лет, то есть ее успели не только разработать, но и спустить со стапелей в последний год существования Советской империи. Общая длина подводного корабля составляла 167 метров, и знающим людям было удивительно, как она умудряется плавать в столь мелководном море, как Карское; к тому же в любом месте акватории можно ненароком наскочить на мелкий айсберг. Однако данное море, в том числе и по этим причине обладало несомненным преимуществом перед соседним Баренцевым. В него трудней пробраться всяким любопытствующим субмаринам, приписанным к портам Северной Америки. Так что лодка, когда-то относящаяся к типу «Дельфин», могла вести себя здесь более уверенно.