Экспедиции удалось благополучно обогнуть западные вершины массива Сакраментос и, оставив позади заросли шалфея, начать подъем к подножию горы через гряды острых горных кряжей и каньонов.

– Вот он! Да, сынок? – взволнованно спросил Грейди, указывая на видневшееся впереди ущелье. – Ведь это вход в ущелье?

– Да, – ответил Вест, – как раз за тем крутым откосом мы и повернем к каньону. Если ничего не случится, мы пройдем его к четырем-пяти часам дня.

– Да, я тоже так думаю, – согласился Грейди. – А помнишь, сынок, как мы ехали через это ущелье и на нас прямо спрыгнули апачи со скал…

Вест кивнул Грейди. Сегодня Вест не опасался апачей, но что-то было не так, его мучили дурные предчувствия. Он не мог избавиться от мысли, что что-то обязательно должно произойти.

Вест ни слова не сказал о своих предчувствиях Грейди и решил быть предельно осторожным, когда поведет экспедицию через лабиринт скал и кратеров по глубокому каньону к вершине Гвадалупеса. Он вновь ругал себя за то, что не смог отказать Элизабет Кертэн, когда встал вопрос об ее участии в экспедиции. Если бы ее не было на этом маршруте, который под силу лишь мужчинам, он бы сейчас так не волновался. Тогда и он, и все остальные могли бы заботиться каждый о себе. Даже Эдмунд уже мог позаботиться о себе: он привык к тяготам похода.

Вест оглянулся. Эдмунд, ехавший в нескольких ярдах позади него, уже не был тем пижоном, с которым Вест познакомился в Санта-Фе. Ушли в прошлое его замшевая куртка с бахромой, кожаные ковбойские манжеты, узкие брюки, красная рубашка, галстук и широкий пояс с огромной серебряной пряжкой.

Сейчас на Эдмунде были выгоревший на солнце пуловер, рубашка без воротника и мягкие кожаные штаны. Его фетровая шляпа была изрядно помята и пропитана потом, коричневые кожаные ботинки с большими мексиканскими шпорами поцарапаны. Ссутулившись в седле на резвом индейском пони, с надвинутой на глаза шляпой, Эдмунд Кертэн выглядел своим в доску парнем, вовсе не похожим на холеного горожанина с Востока. Никто больше не присматривал за ним, он в этом уже не нуждался, и, как полагал Вест, Эдмунд не побоялся бы спуститься в глубокое подземелье пещеры.

– Куда, черт тебя побери, ты едешь? – крикнул Грейди, оторвав Веста от его грустных мыслей.

Резко осадив лошадь, Вест понял, что проехал мимо каменного монолита, служившего опознавательным знаком для въезда в ущелье. Грейди тоже потянул своего жеребца за узду, и конь, тряся головой, загарцевал на месте.

Вест чертыхнулся и, повернув свою лошадь назад, поскакал к Грейди. Не говоря ни слова, он остановился возле узкого входа в горное ущелье.

Покачивая головой, что-то бормоча и причитая, Грейди отправился вслед за Вестом. Остальные члены экспедиции последовали за ними.

Проводники знали этот горный лабиринт как свои пять пальцев и верили, что подъем пройдет спокойно, без происшествий. Эта часть маршрута была не более опасна, чем та, которую они уже благополучно миновали.

После изнурительного зноя тень от высоких скал и стремительный ветер, проносящийся со свистом по ущелью, обещали приятную прохладу. Все поснимали свои шляпы и наконец перестали щуриться от слепящих солнечных лучей. Войдя в ущелье, все с облегчением вздохнули. Вздох Элизабет прозвучал особенно громко, она тоже сняла шляпу и распустила свои длинные золотистые волосы.

Был час пополудни, и все шло точно по плану. Караван продвигался по высокогорному ущелью вдоль поросших травой лугов все выше и выше, минуя скалистые преграды, сухие песчаные наносы, глубокие впадины, источники с чистой прозрачной водой. Наконец-то появилась возможность наполнить почти опустевшие фляги. Порой им приходилось пробираться по плоским гладким скалам, и лошади скользили копытами, с трудом удерживаясь на этих камнях и оглашая безмолвное царство гор тревожным храпом.

Зачастую их путь преграждали обломки рухнувших с высоты скал, превратившиеся в россыпи камней величиной от мелких осколков до громадин весом в десять – двадцать тонн.

Въезжая в каньон Кайита, Вест огляделся и, держась за луку седла, запрокинул вверх голову, изучая небо. Слегка пришпорив кобылу, он сделал небольшой круг, продолжая поглядывать вверх.

Убедившись в том, что в небе нет ни единого признака надвигающегося дождя, Вест спокойно въехал в каньон. Каньон Кайита был длиной в три с половиной мили и всего в полмили шириной. Его крутые, почти отвесные склоны, изрезанные глубокими расщелинами, в высоту достигали пятисот футов.

Не успели они проехать и мили, как высоко, за уступом стены, появилась маленькая тучка. Воздух сразу стал зловещ и тяжел. Рыжая кобыла Веста забеспокоилась, повела ушами и заржала. Белка метнулась в заросли полыни. Орел взвился в небо и полетел к входу в каньон.

Поворачивать назад было поздно. Вест развернул лошадь и, объезжая караван, отдал распоряжение всем спешиться и ослабить подпруги. Эдмунд, беспрекословно подчинившись приказу, тотчас соскочил с коня.

Элизабет нахмурилась и, оставаясь в седле, заявила:

– Зачем ослаблять подпругу? Я хочу…

– Слезайте с коня и делайте, что я говорю, – сердито бросил Вест и поехал дальше. Возле Элизабет тотчас появился Грейди.

– Чтобы можно было плыть, – проговорил он, быстро ослабляя подпругу пегого коня Элизабет.

– Плыть с лошадьми? – с удивлением посмотрела на него Элизабет. – Дождь еще даже не начался. А если начнется, вряд ли он сможет затопить весь каньон.

– Вот, теперь все в порядке, – сказал Грейди. – А теперь достаньте свой плащ и наденьте на себя. Он вам понадобится, мисси!

Проводники поспешно помогали отвязывать груженных скарбом пони и ослов. Хорошо зная, что в этих местах может произойти с караваном в летнюю грозу, Вест и Таос тревожно переглянулись. Вест отправился во главу колонны, а Таос поскакал в конец.

Вскоре маленькое серое облачко превратилось в огромную грозовую тучу, которая мгновенно заполнила все небо. Внезапно каньон наполнился странным серебристо-голубым светом. В темном небе ослепительно сверкнула молния, а вслед за ней тотчас раздались зловещие раскаты грома.

Начиналась буря.

Всматриваясь вперед сквозь обрушившуюся стену дождя, Элизабет старалась не упускать Веста из виду. Она видела, что дождь ручьями стекал с полей шляпы ему на плечи.

Внезапно ливень припустил с такой силой, что Элизабет уже больше ничего не могла разглядеть. Стало трудно дышать, дождь заливал ей лицо, а ветер с силой обрушивал на нее все новые потоки воды, колотя по плащу и по голове.

Держа своего испуганного коня за поводья, она искала глазами Таоса, надеясь, что тот, как всегда, придет ей на помощь. Обернувшись, Элизабет все-таки удалось сквозь сплошную стену дождя разглядеть огромную фигуру Большого Индейца: он ехал далеко позади, пытаясь тянуть за собой упиравшегося пони.

Элизабет хотела было позвать Таоса на помощь, как вдруг, неизвестно откуда, возникла огромная волна и с ревом понеслась вниз по каньону. Новая волна накрыла Элизабет с головой, но ей все-таки удалось удержаться в седле. Напор воды был слишком сильным, и Элизабет почувствовала, как ее ноги высвободились из стремян. Одной рукой она держалась за луку седла, а другой вцепилась в поводья. Жеребец упирался, пытаясь удержаться на ногах, но недолго – вскоре он уже плыл по бурлящей, ревущей воде.