когда она поднялась, я остановился как вкопанный. Наши взгляды встретились, но я так и не мог понять, что она чувствует.

Все такая же худенькая. Как она родит в таком состоянии? Ужас накрыл с головой. А если с ней что-нибудь случится? Это же больно. А Кира такая хрупкая и маленькая.

Ничего с ней не случится, я не позволю.

— Малышка, — я сделал шаг к ней, когда Кира, резко развернувшись, пошла в дом.

Господи, я же совсем забыл. Она перенесла такое, и я тут со своим… идиот!

Но она нужна мне, и я не могу отступиться, только не сейчас. Тем более что она беременна.

Иду за ней в дом.

— Я, конечно, понимаю, что это дом твоего друга и ты имеешь право приходить сюда, когда тебе вздумается, но это не значит, что ты обязан со мной говорить, — тараторит Кира, носясь по комнате и собирая вещи. — Так что сделай вид, что меня здесь нет. Я уйду, как только соберусь.

— Малышка, что…

— Пожалуйста, не называй меня так, — требует она.

Я вижу, что ей непривычно и трудно с забинтованной рукой.

— Кира, я не понимаю. Что происходит? — спрашиваю я, пытаясь не подойти к ней и не обнять. — Посмотри на меня, что не так? Я знаю, что тебе пришлось пережить многое…

— Да, кстати, спасибо тебе за спасение, — опять перебивает она меня. — Я, правда, не думала, что Роман пошлет тебя спасать меня.

— Что это значит? — начинаю злиться я. — С чего ты взяла, что меня послал Роман? Кира! — от моего окрика она замерла. Чертов идиот! — Прости меня, я не хотел кричать.

— Нет, ты хотел, — она не испугалась, а, наоборот, разозлилась. — Какого черта тебе надо? Я же сказала, что ты можешь меня просто не замечать. Куда подевался Игорь, когда он так нужен? — бурчит она себе под нос.

— Он ушел. Мы здесь одни.

— Очередной предатель, — зло цедит Кира, прежде чем нагнуться и надеть сапог. Правда, завязать его у нее не получается, и она зло запихивает концы шнурков внутрь. Но стоило ей только подняться и сделать шаг, как обувь тут же соскользнула с ее ноги. — Черт. Ну ладно, — она зло пинает обувку ногой и садится на край постели.

Я оценил то, что мой друг перенес сюда кровать, но ближе к осени она не поможет никому согреться, так что это пустая трата сил и времени.

Да и мне нравилось больше спасть с Малышкой в обнимку на полу.

— Мы можем поговорить? — спрашиваю я, подняв руки, в знак того, что я ей ничем не угрожаю. — Просто поговорить.

— С тобой никогда ничего не бывает просто, — качает Кира головой, но все-таки согласно кивает.

— Ма… Кира, — быстро поправляюсь, — я все понимаю. Мне трудно видеть и не касаться тебя. Я действительно по тебе безумно соскучился, — стараюсь говорить спокойно. — Тебе пришлось многое пережить, и, наверное, это трудно для тебя…

Как это сказать? Господи!

— О чем ты?

— Я знаю, что произошло между тобой и Новиковым, — наконец выдавливаю я из себя. Ладони сами собой сжимаются в кулаки.

— И что? — делает непонимающее лицо Кира.

Зачем она притворяется?

— Я же сказал, что все знаю, — повторяю я. — Но для меня ничего не изменилось.

— Я тебя не понимаю, — не поддается она. — Что ты знаешь? Объясни.

— Он тебя изнасиловал, — смотрю ей в глаза. За секунду понимаю, что да.

До этого самого момента, несмотря на то, что мои губы говорили, что знаю, я не верил, не хотел верить. Но вот сейчас, когда она отвела взгляд и покраснела, до меня наконец дошло, что это значит.

— Ничего такого не было, — говорит она сипло, но смотрит в сторону.

Боль в руке приводит в чувство.

— Господи, что ты делаешь? — Кира смотрит ошарашенно на мою разбитую о камень ладонь. Я ее не чувствую. Ничего, кроме того, что сердце в груди ноет, сжигая меня живьем.

— Я же сказала, что ничего не было, — повторяет Кира уже увереннее.

— Посмотри мне в глаза и скажи это снова, — требую я. — Посмотри. Кира поднимает голову, и наши взгляды снова встречаются. Она смотрит уверенно, но в то же время обиженно. Моя Малышка.

— Ничего не было, — повторяет она. — Он хотел, но не успел. Доволен теперь? — Кира вскакивает на ноги. — Я тебе ничего не должна. С чего ты решил, что можешь приходить и спрашивать меня о таком? Какое ты имеешь право говорить со мной об этом? И что значит, что для тебя ничего не изменилось? Для меня изменилось, все и дав…

Секунда, и я уже рядом с ней, сжимаю ее в объятиях, вдыхаю ее запах, сминаю ее губы.

Господи, как же я по ней соскучился!

— Ой, — боль в паху оглушает настолько, что первую часть ее гневной тирады я просто не смог услышать.

— Думаешь, можешь бросить, когда захочешь, а потом явиться, когда тебе вздумается, и я радостно тебя приму? — Кира носится по комнате разгневанной тигрицей. Я на секунду даже засматриваюсь на ее огонь. — Пошел к черту, понял? К черту. Не смей ко мне прикасаться, никогда. Ты потерял это право в тот день, когда меня бросил. Нет, вы поглядите на него, нашел легкодоступную? Почему вы все меня используете?

От ее слов прихожу в ярость. Сам не понял, как подскочил к ней и схватил за плечи, заставляя запрокинуть голову и посмотреть мне в лицо.

— Никогда, слышишь, — трясу ее, — никогда не смей меня с ним сравнивать, — осознаю, что делаю ей больно, расслабляю руки, но не могу ее отпустить. — Я никогда тебя не использовал.

— Конечно нет, мы же просто развлекались, пока могли, — перебивает она меня.

— Не смей так говорить.

— Это не я, а ты так сказал!

Кажется, да, я такое ляпнул в первые дни нашего знакомства.

— Ты реально в это поверила? Ты что, думала, что я все это время с тобой играю?

— Ну, играли мы недолго, — отвечает Кира, но, прежде чем я успеваю спокойно выдохнуть, выдает: — Ровно до того момента, пока ты не бросил меня у Романа. Я тебя не виню. Точнее, не винила, но теперь ты вернулся и решил, что я тебе рада. Так вот, я не рада.

От удивления я делаю шаг назад, но продолжаю ее держать.

— Я никогда тебя не бросал, — выдаю я ошарашенно. — Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности, пока я…

— Да, да, об этом, пожалуйста, поподробнее, — перебивает она, толкая меня в грудь, отчего разряды тока разбегаются по телу. — Пока ты меня