– Думай быстрее, Августин! – Щюро слегка толкает его в плечо.

На экране появляется цифра «3».

Августин закрывает глаза руками. Он медлит. Лавина воспоминаний обрушивается на него. Его глаза застят напрошенные слезы.

– У тебя еще секунда, – сообщает Щюро и подходит поближе к экрану.

Ему очень интересно, что будет происходить дальше. Августин открывает глаза. Отец насвистывает. «Мистраль» ждет.

– Я согласен! – одними губами произносит Августин.

– Хорошо. – Щюро удовлетворенно улыбнулся. – И помни, Августин: цифра «1» теперь всегда с твоим отцом.

1

Было девять часов двенадцать минут утра.

Досмотровая партия не появлялась. Мак-Интайр пребывал на борту «Универсума» и смотрел в прямом эфире презентацию чипа «Асгард».

Итак, он не ошибся. Щюро не отступился от своего плана, механизм запущен в действие и обратного пути у ВИН просто нет. Следовательно, операция «Лоботомия» состоится.

Жаль, что не идут таможенники. Интерпол так готовился к встрече! Голоса таможенников были бы сразу же записаны и подвергнуты цифровой обработке. Потом досмотровую партию оглушили бы ультразвуковыми станнерами и оставили отдыхать в специально припасенном для такого случая контейнере. А синтезированный компьютерами голос начальника таможенной партии сообщил бы начальству: «пока все в порядке». Но машин, дескать, на борту очень много, и поэтому необходимо продолжать досмотр еще часика полтора-два.

Девять часов восемнадцать минут утра. Все. Ждать больше нечего.

– Лоботомия! – сказал Мак-Интайр.

Его услышали все. Пилоты, коммандос, агенты Интерпола и кураторы «Аргуса-18» в Альпийском центре. Все, задействованные в операции «Лоботомия». И не только они.

Самолет «Универсум» RF-0779 сейчас находился в ремонтном ангаре авиабазы Шпангдалем (Германия) и никакого отношения к тому летательному аппарату, который стоял на взлетно-посадочной полосе Шереметьево-2, не имел.

Если ПБС типа «Стрибог» существовали в количестве восьми штук, то самолет, доставивший Мак-Интайра и его бригаду в Москву, был построен в единственном экземпляре. Он был разработан исключительно для проведения совершенно секретной и абсолютно противозаконной операции в глубоком тылу противника под благовидным коммерческим прикрытием. Первоначально его собирались использовать в Корее («Пусанские маневры» 2046 года), потом в Иране (операция «Eclypse», 2049 год). Но основным источником угрозы для мирового сообщества в который уже раз была признана Россия, и самолет решили сэкономить для дел поважнее разгрома ядерных складов сравнительно сговорчивых азиатов.

Самолет назывался «Пандора». Внешне он был действительно неотличим от «Универсума». На этом сходство заканчивалось.

Когда прозвучала команда «Лоботомия», на нижней палубе «Пандоры» был активирован генератор защитно-маскировочного поля, аналогичный тому, какой использовался в Главном Корпусе компании ВИН. Но более совершенный.

Клерк Юра Александрович уныло смотрел в окно потягивая холодный кофе. Не успел он сделать последний глоток, как на месте «Универсума» возникла непроглядная пустота.

«О-о-о-о», – больше никаких мыслей по этому поводу у него не возникло. Привет из солнечного Кабула!

Одновременно с активацией защитного поля контейнеры рассыпались в труху под воздействием молекулярных детонаторов и обнажили свое великолепное содержимое: семь «кусачих девочек» «Навахо» со сложенными за спиной лопастями, четырнадцать пилотов, жующих бабл-гам, и восемьдесят коммандос Стэнли Мэрдока.

Прекрасны были стелс-вертолеты «Навахо». Длинные рыбины с острыми мордами, раскрашенные так, что классикам французского импрессионизма осталось бы только возрыдать от бессилия.

В руках у всех присутствующих, как по команде, оказались крохотные стаканчики с эмблемой ООН на боках.

Внутренности «Пандоры» взревели оглушительным «Cheers!!!».[11]

Сакэ разлилось по телам бодрящей теплотой.

Шестьдесят семь коммандос заняли свои места в десантных отсеках «Навахо». Тринадцать остались на борту «Пандоры».

«Пандора» тем временем стремительно преображалась. Погрузочная кормовая аппарель, гостеприимно распахнутая навстречу досмотровой партии, закрылась.

Наверху широкого фюзеляжа разошлись в стороны две стопятидесятиметровые створки, но над грузовой палубой «Пандоры» не засияло утреннее солнце. Нет.

Защитное поле до неузнаваемости искажало картину внешнего мира. Теперь над грузовой палубой переливалось всеми цветами радуги искривленное пространство.

Катапультные устройства подняли носы «Навахо» под углом шестьдесят градусов. На вертолетах бесшумно заработали турбины. До вылета оставалось десять секунд.

Из административного здания аэропорта вывалили шестеро таможенников с четырьмя овчарками. Овчарки неуверенно завыли. Таможенники остановились.

– Юра, хватит дрыхнуть, – сказал Гена по рации. – Ты, Юра, что-то не того… Где твой самолетик?

На другом конце послышалось смущенное сопение.

– Да вот, Гена, был самолетик… – Пауза. – И нет его.

В этот момент всколыхнулось молочное марево и сквозь него проступили контуры «Универсума».

– Нашелся, кажется. – В голосе Гены не слышалось ни уверенности, ни облегчения.

Раздался резкий свист, и в небо взмыла странная угловатая ракета. Через две секунды – вторая. Потом – третья. Спустя двенадцать секунд «Пандору» покинул последний, седьмой стелс-вертолет «Навахо».

Гена воздержался от комментариев. И пока он от них воздерживался, в воздухе и на земле продолжало твориться странное.

«Универсум» снова закутался в непроницаемую пустоту, а «ракеты», пролетев километра полтора, отбросили прочь стартовые ускорители, раскрыли сложенные лопасти винтов и превратились в семь вертолетов.

Первая фаза операции «Лоботомия» прошла без каких бы то ни было отклонений от плана.

2

Презентация, а заодно и распродажа систем «Асгард» со встроенными чипами обратной связи была назначена на 9 утра.

«Рано для презентации, поздно для распродажи», – злопыхали скептически настроенные газетчики. Идеальное время для презентации – пять часов дня. Это знают даже дети. И все-таки Щюро решил по-другому. На это у него были веские причины.

Небоскреб ГУМа гудел с шести утра. Шли последние приготовления. На пятидесяти этажах здания не было в этот день ни одного человека, кто не имел хотя бы эпизодической роли в грядущем действе. Все были заняты. Все бегали и суетились.

На презентацию были званы только избранные. Только сливки. Только элита. Плюс, конечно же, богема. Люди, которые решают все и заправляют всем. Те, кто компостируют мозги, и те, кто все это оплачивают.