высечена прямо из горной породы. Как оказалось впоследствии, мои мысли были недалеки от правды.

Высадившись в порту, мы направились на поиски гостиницы, предварительно рассчитавшись с жадным до денег капитаном. Ещё раз помянув нехорошим словом усатого недомерка, мы погрузились в Таракана и покатили по неширокой улице, вымощенной крупными камнями, походившими скорее на плиты. Катить по ней в кузове было одно удовольствие. Далеко не самая комфортная подвеска лишь слегка стучала на стыках между камнями, не более того. Как и в столице, улицы Великого Грота не имели характерной для привычного мне средневековья наружной канализации и благоухающих стоков. Помои не выливались прямо на улицу, что уже было отличным показателем развитой инфраструктуры. Помимо всего прочего, кое-где мною были замечены решетки, характерные для подземных коммуникаций. Их наличие наводило на мысли о центральном водопроводе и отводе воды. Это не могло не радовать. Для меня, как для представителя изнеженного благами цивилизации человечества двадцать первого века, наличие хотя бы минимальных удобств было очень важно. В прочитанных когда-то книгах о перемещении во времени и пространстве для меня всегда неясным оставался вопрос, как человек, привыкший к горячей воде, зубным щеткам, унитазу и просто мылу, мог совершенно не обращать внимание на недельное, а то и месячное отсутствие элементарной гигиены. Может, это я сильно привередлив, но не замечать того, что от тебя разит, как от выгребной ямы, физически невозможно.

Таракан, скрипнув немудрёной подвеской, остановился возле величественного каменного трёхэтажного здания, построенного в готическом стиле. Над входом, охраняемым двумя каменными то ли горгульями, то ли демонами, находилась деревянная вывеска с выжженной на ней надписью "У Шаратца". Так же имелся знак в виде кровати и пивной кружки, что наводило на принадлежность данного заведения к гостевым домам. Оставив кузов прямо на дороге, возле кованного забора, мы направились внутрь гротескной постройки. Тяжёлая на вид деревянная дверь с лёгкостью открылась на хорошо смазанных петлях, и мы своей разношёрстной компанией оказались в просторном холле с вычурной отделкой. Мраморный пол блестел полировкой, будто его натёрли прямо перед нашим приходом. Стало даже несколько некомфортно стоять, казалось, будто недостоин пачкать мозаичный каменный рисунок. Стены отделаны красным деревом с искусной резьбой. Доски были так хорошо подогнаны друг к другу, что казалось, будто всё окружающее пространство вырезано в стволе огромного дерева. Имелась тут и привычная глазу стойка ресепшен, так же вырезанная из дерева. За ней находилась миловидного вида блондинка, встречающая гостей не вычурной и дежурной, а вполне радушной улыбкой. Создавалось впечатление, что она действительно рада каждому посетителю, а не просто отрабатывает положенное ей жалование. От созерцания внутреннего убранства, резко контрастирующего с уличным царством камня, нас отвлек приятный звонкий голос всё той же девушки.

— Добрый день, господа и дама. Меня зовут Эллана, я управляющий этим заведением. Могу ли Вам чем-нибудь помочь?

— Прошу прощенья за бестактность, — ответил я за всех. — Мы бы хотели снять номера в вашем чудесном заведении.

— Благодарю за столь лестную оценку, — кивнула белобрысой головкой Эллана. — Да, это возможно. Выскажите свои пожелания, и мы обязательно подберём для Вас то, что вам нужно!

Потратив двадцать минут на обсуждение, я, наконец, определился с номером, в котором, к моей великой радости, оказался отдельный санузел. И даже с чем-то отдалённо напоминающим унитаз. Каменная бочка полуметра высотой с деревянной сидушкой. Ничего особенного в целом, но после деревенских сортиров - прямо божий дар. Помимо унитаза, имелась тут фигурная мраморная ванна с подведённым к ней краном, причём как с холодной, так и с горячей водой. После почти месяца дороги я первым делом решил воспользоваться именно этим приспособлением, так как полноценно мылся я последний раз перед выездом из поместья.

Напряжение от событий начало постепенно отступать, сменяясь осознанием того, что, по сути, я лишил жизни двух людей. Один из которых вообще был подростком. И тот факт, что оба убийства я совершил, защищая собственную жизнь, совершенно не успокаивал. Весь сыр-бор был затеян нами с целью ликвидировать главу банды. А это уже не самозащита, а самое настоящее спланированное покушение. Впитанные в период земной бытности установки заставляли то и дело думать о том, что вот-вот ко мне в дверь постучатся люди в погонах и уведут под белы рученьки в специализированное учреждение закрытого типа.

Успокаивало лишь то, что сами полицмейстеры ничего не смогли поделать с расшалившимися детишками. Да и деревенские уверили нас в том, что наши имена в случае чего нигде не всплывут.

Горячая вода подействовала на тело расслабляюще, и я сам не понял, как погрузился в сон.

Уже знакомая мне девочка с задорным визгом плескалась в теплой воде, бултыхая забавных желтых утят в ванной, заставляя их выписывать немыслимые пируэты как на воздухе, так и под водой. Брызги летели во все стороны, а поднятые активной игрой волны переливались через края эмалированной чаши.

Никого из взрослых рядом почему-то не было. Маленький ребёнок находился совершенно один в до краёв наполненной ванной, а это, как минимум, опасно. Не понимаю, где же Олеся? Почему не следит за дочкой?

— Пливет! А ты тиво тут? — Неожиданно спросила Аня, заметно искажая букву «р».

— К тебе пришёл, — улыбнувшись, заявил я.

— А засем? — Задорно спросила Аня.

— Ну... — несколько растерялся я, не сразу сообразив, что ответить, — приглядеть, чтоб ничего не случилось. Где твоя мама?

— А, — махнула девочка рукой на закрытую дверь, — болтает с кем-то, как обытьно. Не слысыс, сто ли?

И действительно, из-за двери доносился приглушённый разговор.