– А если продолжить? – осведомился Сергеев. – Если продолжить, они вообще будут? Только, учтите, Елена Александровна, я видел вашу выгребную яму. И то, что ваш оператор назвал отбраковкой, тоже видел.

То ли ему показалось, то ли в глазах у Молчуна мелькнула тень узнавания. Умка понимал, что, скорее всего, это чистой воды самообман, но едва не вскрикнул от радости в тот момент, когда на дне пустых глаз мальчишки на миг зажглись искорки.

– Ну, если видел, – поддержал Рысину Мангуст, – тогда можно и правду сказать. После второго цикла шансы выше, но незначительно – где-то 60 на 40. А вот у тех, кто пережил третий цикл, дела гораздо лучше – 80–85 процентов, что все пойдет, как надо…

– На мой непосвященный взгляд, – сказал Умка с нескрываемым отвращением в голосе, – самый лучший вариант – это умереть, не попадая к вам в руки. Или сдохнуть после первого цикла, если уж не вышло до него…

Он прислушивался к происходящему на лестнице и одновременно просчитывал ситуацию. Мангуст с Рысиной тянули время – это было очевидно. Сергеев и сам был заинтересован в паузе. Если Вадим с ребятами ликвидирует группу, атакующую снизу, расклады сразу же поменяются. На этом этаже охраны больше нет. Внизу, возможно, есть, и будет очень плохо, если они подтянутся поближе. У ребят превосходная позиция, но хватит ли боеприпасов? Гранат минимум, использовать оставшийся «шмель» нельзя, у Вадима еще есть РПГ и несколько осколочных зарядов к нему, но пока есть гранаты…

Словно в ответ на его мысли на площадке ухнул выстрел из РПГ. Кто-то пронзительно заверещал и, захлебнувшись на высокой ноте, затих. Выстрел «Галила». Серия из «три-по-три» в исполнении «калаша»…

Мангуст с Рысиной быстро переглянулись, и по лицу Елены Александровны пробежала улыбка. Улыбка? На ее месте Умке было бы не до улыбок. Да и Мангуст, которого Михаил неоднократно видел в самых критических ситуациях, вел бы себя иначе… Совершенно иначе. Этот нетопырь еще многое мог, не смотря на увечье и возраст. Возможно, в нем не было прежней физической силы и ловкости, но кураж никуда не делся. Уж чего-чего, а куража у Андрея Алексеевича всегда было вдосталь.

Несоответствие.

Вот что беспокоило Сергеева с первой минуты, и теперь он четко это осознал. Фальшь. Несоответствие. Не могли эти двое так спокойно вести себя, если бы не были уверены в том, что имеют козыри в рукаве. Приход сюда Сергеева – не неожиданность. Истомин их предупредил, а это значит, что они должны, просто обязаны были приготовить теплую встречу. Приход Сергеева, похоже, застал охрану врасплох. Почему? Неужели трудно было подготовить засаду и решить все проблемы несколькими залпами из укрытия? Так что же получается? Не потому ли мы сейчас здесь, что именно так захотели эти двое? Ведь понятно, что, прорвавшись, Сергеев будет продвигаться вперед не оставляя камня на камне! И под эту лавочку на Умку можно списать что угодно! Любые потери! Что же хотят скрыть Мангуст с дедовой женой? Растраты? Бред. Рысина никогда не нуждалась в деньгах. Мангуст тоже. Что тогда? Неужели саму технологию? Очень похоже, очень…

Зная бешеную страсть Мангуста решать судьбы человечества и вполне подходящие для этого личные качества бабули – имеем наиболее вероятный вариант. Что остается в сухом остатке при таком течении событий? Результаты получены, но образцы и материалы уничтожены бывшим оперативником, свихнувшимся на почве жизни в Зоне. Программа свернута. Главные действующие лица отправляются на покой. Но на самом-то деле…

Интересно, сколько готовых к действию мальчишек и девчонок спрятали они за это время за границами Зоны? Десять? Двадцать? Сто? Сотня приготовленных к программированию на любые задачи подростков, чистые диски, на которые можно записать что угодно. Сотня обученных убивать, способных привлекать на свою сторону посторонних людей, приспособленных быстро адаптироваться в любой языковой среде, при любых обстоятельствах. И все это прописано на уровне подкорки – достаточно только купить ключ. Их можно использовать где угодно, когда угодно, даже через много лет… Убить президента? Пожалуйста! Взорвать пронесенную на теле бомбу? Никаких проблем! Сбылась Мангустова мечта – он воспитал совершенных солдат, преданных ему до последнего вздоха. Штучный товар. Товар для очень богатых заказчиков. И для собственного употребления, если появятся соответствующие идеи и необходимость.

«У меня паранойя, подумал Умка, настоящая паранойя. Что я себе навыдумывал? Города брали из-за простого разгильдяйства стражи, а я на том, что мы попали в здание сравнительно легко, целую теорию построил! Может, все гораздо проще? Но зачем тогда они тянут время? Чего ждут? И эти улыбки…»

Им нужно, чтобы он не стрелял – значит, надо стрелять. Им нужно, чтобы он тратил время на разговоры – значит, их нужно прекращать. Если бы Умка был уверен, что сможет исполнить задуманное безошибочно, он бы уже начал действовать, но ошибка означала смерть Молчуна. Еще чуть ближе и чуть левее – можно будет рискнуть. Придется дать противнику еще несколько минут…

Умка не ошибся с расчетом. Движение в сторону Вышгорода еще не началось, и даже те несколько оболонских кварталов, по которым он промчался, не снижая скорости, были сравнительно свободны.

Преследователи появились в зеркале заднего вида в тот миг, как Михаил выехал в начало Вышгородской трассы. Погоню возглавлял шустрый черный «Субару Форрестер» с автоматчиком в салоне, и Сергеев буквально чувствовал, какой азарт испытывает рыжий стрелок. Уйти на тяжелом, хоть и мощном джипе от легкого кроссовера не даст ограничитель скорости[66]– это очевидно. На широкой двухрядке все достоинства «Лендкрузера» испарились, как вода на жаре и то, что вторым преследователем выступал тихоходный «вэн» Джи-Эм-Си, шансов не добавляло. Мощности мотора микроавтобуса вполне доставало, чтобы не отстать, и, впоследствии, вывезти трупы или пленных. А роль загонщика и палача вполне подходила турбированному «субару». Так что поражение в этом заезде было неминуемо, и меняться мог не результат, а только то время, что понадобиться противнику для расправы с беглецами.

– Вика, перелазь! – приказал Сергеев тоном, не допускающим возражений. – Голову ниже! Давай между сидениями!

Постоянно косясь на преследователей, он нащупал кнопку открывания люка, и прозрачная плита послушно отъехала назад. В затемненный салон хлынул яркий, до боли в глазах, свет, и горячий душный ветер.

Вика, несмотря на шок, змеей проскользнула над подлокотником и съежилась на переднем кресле. Сергеев никогда еще не видел Плотникову растерянной и настолько испуганной. Но, к ее чести, соображения она не потеряла, хоть нижняя губа ее тряслась, словно от холода. На сантименты времени не было – ни обнять, ни утешить.

– Слушай меня, – произнес Умка внятно и медленно, так, чтобы Плотникова расслышала и поняла его наверняка. – Сейчас я высунусь в люк и буду стрелять, а тебе придется вести машину. По нам тоже будут стрелять, поэтому ты сползешь как можно ниже и выглядывать, но изредка. Руль будешь крутить по моей команде. Как крикну, так и крути – не думай! Просто исполняй! Маринка! Ты лежишь тихо. Не встаешь. Все! Начали! Держи руль!