– Тем, что смертны?

– Тем, что живы, – возразила Алиса. – На этой планете. Сейчас.

Хват промолчал. Он давно пришел к аналогичному выводу, так что переливать из пустого в порожнее не имело смысла.

Ближе к вечеру Алиса начала выдыхаться. «Вот уж действительно: лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал, – размышляла она, вяло переставляя ноги следом за ботинками идущего впереди Хвата. – Горы, на которых никогда не бывал и не побываешь».

С полудня она не держала во рту маковой росинки – только пила воду. Один раз из встретившегося на пути ручья. Потом дважды из фляги своего неутомимого спутника. Влага тут же выходила вместе с потом, но пить часто и помногу Хват не позволял, утверждая, что от этого будет только хуже.

Но вот настал момент, когда слово «хуже» потеряло всяческий смысл. Хуже было просто некуда.

– Или мы остановимся, или дальше пойдешь один, – прохрипела Алиса, шагая вперед из последних сил.

– Значит, самое время перекусить, – невозмутимо согласился Хват. – Привал.

– Привал, – слабо повторила Алиса, прежде чем рухнуть на усыпанную хвоей землю.

Она давно мечтала об этом миге высочайшего блаженства. Врут те, кто утверждает, что для полного счастья женщине необходимы любовь, забота и ласка. Сначала ее нужно погонять по горам до полного изнеможения, а потом позволить валяться на земле, вот тогда она поймет, что такое настоящее счастье, сравнимое по накалу с оргазмом.

– Чувствую себя как после тысячи и одной ночи любви, – призналась Алиса, кое-как отдышавшись. – С Кинг-Конгом.

– Ничего, завтра будет еще лучше, – пообещал Хват.

– Лучше не бывает.

– Бывает.

– Тогда пристрели меня, чтобы я не мучилась, – попросила Алиса голосом героини какого-то забытого фильма. – Только сначала покорми.

– Будет исполнено, сеньорита, – пообещал Хват, исчезнув среди деревьев, между которыми уже начали сгущаться вечерние тени.

Алиса тут же отключилась, а очнулась, когда в лесу было почти темно. Оказалось, что рука Хвата требовательно тормошит ее за расслабленное плечо, а его голос весело повторяет:

– Эй, спящая красавица… Кушать подано…

– Опять галеты?

– Обижаете, сеньорита. Как бы вы отнеслись к куску свежего, сочного мяса…

– О, – простонала Алиса.

– Поданного вам прямо в постель, – продолжал Хват в той же завлекательной манере.

– М-м…

– Вашим верным рыцарем, возвратившимся с охоты…

– Мясо! – вскричала Алиса, готовая захлебнуться собственной слюной.

– Вот, угощайся.

Прежде чем скромно отступить в сторону, Хват протянул ей свой нож, который до этого прятал за спиной. На его лезвии была наколота освежеванная, выпотрошенная тушка неизвестного зверька. Ни головы, ни хвоста, ни лап, по которым можно было бы определить его породу.

К своему изумлению, Алиса обнаружила, что это волнует ее не так уж и сильно.

– Сейчас разведу костер, – сказала она, порываясь встать, отчего все ее суставы заскрипели, как давно не смазывавшиеся дверные петли.

– Костер разводить нельзя, – остановил ее Хват. – Пламя выдаст нас.

– Ты предлагаешь мне есть это сырым? – недоверчиво спросила Алиса. – Вот в таком виде? – Она уставилась на тушку неведомой зверушки, пронзенную ножом.

– Можно сначала вывалять ее в земле.

– Прекрати издеваться!

– Тогда ешь, – предложил Хват, выкладывая перед спутницей какие-то травы и корешки. – Это вкусно.

– Я не могу, – пожаловалась Алиса, беспрестанно сглатывая набегающую слюну.

– Еще как можешь. Вспомни всех этих «последних героев» из передач про жизнь на необитаемом острове. Они и не такое кушают ради каких-то десяти тысяч долларов.

– Разве за мой подвиг мне выдадут приз?

– А разве твоя жизнь стоит не больше десяти тысяч? – удивился Хват.

– Больше, – согласилась Алиса. – Намного больше.

Ее последние слова прозвучали неразборчиво, потому что ее челюсти были заняты непрерывным жеванием и глотанием сырого мяса, которое, как ни странно, оказалось вкуснее любых деликатесов, опробованных в клубе «Башня». Когда с угощением было покончено, наблюдавший за Алисой Хват забрал из ее рук нож, несколько раз вонзил его в землю и принялся срезать сосновые ветки, выбирая на ощупь те, что попышнее.

– Перебирайся туда. – Он указал на ель, лапы которой опускались почти до самой земли. – Постель будет готова через пару минут.

Когда они улеглись в своем пахнущем хвоей логове, было уже совсем темно. Ночную тишину оглашали жутковатые вопли лесных тварей, но Алиса больше прислушивалась к биению сердца устроившегося рядом мужчины.

– Обними меня, – попросила она, прежде чем провалиться в колодец забвения, в котором не было ни яви, ни сновидений.

Самое обидное, что Алиса так никогда и не узнала, выполнил ли Хват ее пожелание. В последний момент ей показалось, что да, но уверенности в этом не было. Тем более что и Хвата рядом не было.

* * *

Вначале ночь распалась на фрагменты мглы, клубящейся между стволами, а потом растворилась вовсе, сменившись утром нового дня. С того самого момента, когда мрак еще только-только начал сереть, Хват прислушивался к происходящему вокруг.

Судя по вчерашнему налету, за него взялись всерьез. Конягин и компания действовали совершенно открыто, что могло означать только одно: Хват и Алиса объявлены вне закона. Неважно, какая ложь для этого была запущена в оборот. Факт оставался фактом: против двух людей, пробирающихся через территорию Чечни, работала вся военная машина Северо-Кавказского округа, намереваясь раздавить их, прежде чем они достигнут границы.

Но был и обнадеживающий момент. Ни вчера, ни сегодня над горами не раздавался рокот новых вертолетов, прилетевших для осмотра местности или для высадки десанта. Это означало, что вчерашний расстрел кошары и окружавших ее боевиков удовлетворил преследователей. Выслушав доклад командира звена, они решили, что беглецы уничтожены вместе с компьютером, смешаны с землей и пеплом. «Да, скорее всего так оно и было, – решил Хват, не услышавший ничего подозрительного. – Иначе над районом давно сновали бы маневренные «вертушки», сбрасывая на землю фигурки десантников».

Их отсутствие означало, что Хват и Алиса мертвы. Что ж, не худший вариант, тем более что слать похоронки их родственникам никто не станет. Они стали парочкой призраков, в существование которых, как известно, мало кто верит. Уж во всяком случае не надутые генералы, возомнившие себя вершителями человеческих судеб. И если требовалась какая-то дополнительная причина выжить в переделке и возвратиться домой, то она у Хвата имелась. Желание поквитаться с теми, кто его подставил. Ему сильно задолжали. И долг этот измерялся не только недоплаченными долларами.