- Пойдем, сядем в глубине хижины. Вон за той грудой камней наверняка посуше, - они поскорей пересели спиной к стене, как будто и правда могли оставить грозу позади. Дождь начал ослабевать.

- Посмотри-ка! - воскликнула Виола. На задворках хижины скрывался внутренний дворик.

- Это же калитка! Но что там внутри? - сестра подбежала к ограде и нетерпеливо подергала за ручку. - Закрыто на ключ.

Разочарованно протянула она и попыталась разглядеть, что прячется за железными перекладинами: «С ума сойти! Да это же бабушкин тайный сад!»

- С чего ты взяла? - высунулась из-за ее спины Виола.

- Тут растения, много растений! Проверь по карте, здесь ли лабиринт?

Виола выхватила из рюкзака пергамент и, скрестив ноги, уселась на землю.

- Так-так, посмотрим... Вот озеро, вот лес... Да. похоже, мы на месте, -наконец выдохнула она.

- Думаешь, там, за оградой, тысячелетняя роза? - у Айрис перехватило дыхание.

Виола вытерла лицо. Пусть это и бесполезно, и с волос продолжали < стекать капли воды, но зато она по крайней мере не сидит без дела.

- Возможно, - она повернулась ко входу. - Дождь, кажется, стихает.

- Я намерена серьезно поговорить с бабушкой. Нельзя же вот так все скрывать. Мы как будто искатели сокровищ. Как говорится, хочешь правды, добейся ее.

- Ладно, пойдем быстрее домой, - кивнула Виола. - Как только все высохнет, вернемся, мне не терпится узнать, что там внутри.

Но стоило сестрам сделать всего пару шагов, как все затрещало. Земля под ногами задрожала. Вцепившись в руку Айрис, Виола потащила ее прочь от развалин. Они кубарем покатились по лужайке перед хижиной, и в ту же секунду остатки крыши рухнули. Откашливаясь, девушки сели и ошеломленно поглядели на груду обломков на том самом месте, где они стояли всего несколько мгновений назад.

-Айрис! Айрис, ты где?

- Это Габриэль!

Виола помогла сестре подняться. Показавшиеся из-за деревьев мужчины сломя голову бежали к ним.

- На холм, быстро! - взглянув на перекошенные лица Стефана и Габриэля, сестры пустились во весь дух.

Девушки опрометью неслись до самой вершины холма. Когда они обернулись, то не могли поверить своим глазам: прямо на мужчин мчалась неудержимая лавина грязи и обломков. Не помня себя, они во весь голос закричали, размахивая руками и умоляя их поторопиться.

- Бегите! Бегите! Быстрее, она уже близко!

Схватив отстающего Стефана, Габриэль поволок его за собой. Они взобрались на холм, и в тот же миг темная масса, опрокидывая все на своем пути, накрыла долину.

Айрис и Виола в ужасе вцепились в своих спасителей и оцепенели в их объятиях, не в силах отвести глаза от смертоносного потока.

- Целое море! Откуда вся эта вода?

- Из озера. Похоже, насыпи обрушились, - не выпуская Айрис из объятий, отрывисто проговорил Габриэль. Он запыхался и был с ног до головы покрыт грязью.

Айрис заботливо вытерла его лоб:

- С тобой все хорошо? А как отец, Клаудия и остальные?

Он взял ее за руки и поцеловал ее ладони:

- С ними все в порядке, они ждут вас дома.

Айрис на секунду задумалась и облегченно перевела дух: слава Богу, вилла была в отдалении от потока водной стихии.

- Мы должны скорее вернуться домой, - спохватилась Виола. - Можно как-то обойти весь этот кошмар?

-Да, пойдем в обход. Дорога неблизкая, но идти коротким путем слишком опасно.

Стефан как зачарованный смотрел на долину. Вода постепенно сходила, оставляя за собой грязь и разрушение. Но раньше отсюда ясно видна была ограда усадьбы. Теперь же она бесследно исчезла. Высокие кирпичные стены, охранявшие тайну Джулии Донати, были сметены с лица земли.

Бьянка

Страдания сестры червем подтачивали ей сердце.

Как бы Джулия не силилась улыбаться. Бьянка знала, это всего лишь маска, за которой сестра изо дня в день прячет лицо. Сна давно за ней наблюдала. Она знала, что между Джулией и Козимо Бачи все неладно, и радовалась, несмотря на то. что от боли за сестру на глаза наворачивались слезы.

Козимо - проходимец. Он хочет завладеть виллой, стать хозяином усадьбы. Не удалось окрутить одну сестру так он попробовал с другой. Козимо нужна Спиноза. Бьянка это знала. Он сам ей сказал.

Не словами, нет.

Об этом говорили его глаза. То. как по-свойски он осматривается, входя в гостиную. Как обращается с прислугой. Она набралась смелости и, когда он стал просить о встрече, приняла его, несмотря на все возражения Стефана. Но что ей оставалось? Как еще его разоблачить? Сестра слышала все. что Козимо говорил ей, видела, как он себя вел. когда решил, что остался с Бьянкой наедине. Теперь Джулии открылись его подлинные намерения.

Стефан спустил его с лестницы, выкинул из дома, и с тех пор Козимо больше не показывался. Джулия пригрозила ему, что, если он вернется, она вызовет полицию.

Бьянка радовалась, как удачно все устроилось. Каждое утро они с сестрой обсуждали, какие посадить цветы, как управлять парком, отвечали на письма, принимали заказы. Но Джулия все грустила и точно отдалялась с каждым днем.

Тем утром они вместе вошли в лабиринт, где распустила алые бутоны тысячелетняя роза. Джулия села на траву и крепко сжала ладони сестры.

- У меня будет ребенок.

Захлебываясь от счастья. Бьянка крепко обняла сестру Ребенок. Еще один Донати!

- Бьянка, нам придется на какое-то время уехать из Спинозы. У малыша не будет отца.

- А разве ему мало двух матерей?

- Люди будут ненавидеть и дразнить его. - горько улыбнулась Джулия.

- Нет, мы его спрячем. Здесь полно места. Никто не причинит ему зла.

Джулия перестала выезжать вечерами. Теперь она проводила все время у в лабиринте, среди душистых бутонов тысячелетней розы. Но больше она не улыбалась.

И вот наступило время родов.

- Поклянись, что позаботишься о нем. если со мной что-то случится. -взмолилась Джулия.

Бьянка провела ладонью по ее взмокшему лицу Сумка в больницу уже была готова, как и детские вещи для малыша. Сердце ее знало: она будет любить его вечно.

- Клянусь.

Осень - самое время подготовить почву и душу к красоте цветения.

Высадка луковиц нарциссов, подготовка грунта и их пересадка в землю способствуют хорошему самочувствию и приносят чувство завершенности. Луковицы нарцисса (лат. Narcissus L.) не нужно полностью закапывать в землю. Наблюдение за их ростом в последующие три недели дарует чувство сопричастности и способность к созерцанию.