решительно произнесла Мэри. – У тебя есть планы на вечер?

Живя в городе, известном бурной ночной жизнью, Уилл в свои тридцать девять лет имел весьма определенный план: пойти домой и провести вечер в одиночестве.

– Ничего особенного.

– Тогда я закажу доставку из китайского ресторана, и ты расскажешь мне, почему Марго молчит в чате.

– А это обязательно? – задал риторический вопрос Уилл.

Мэри встала и пошла к буфету, где лежали меню.

– Если не думаешь о себе, подумай хотя бы о Флоре. Ваши разногласия плохо на нее влияют, – пробормотала Мэри, внимательно рассматривая страницу ресторана «Золотая долина» с закусками. – И хватит корчить рожи, лучше скажи, заказывать четверть утки по-пекински или половину?

41

Марго

«Не могу прийти на передачу в обычное время. Встретимся на нашем месте в восемь вечера.

Марго».

Двадцать первое июня. Летнее солнцестояние. Самый долгий день в году. Несмотря на то что всем завтра на работу, поле в Хайгейт-Вудс кишело людьми, которые надеялись хотя бы вечером получить свою порцию прохлады. Дождя не было целую вечность, трава пожухла и выгорела. Собачники неторопливо водили по периметру поля своих питомцев, влюбленные парочки сидели на травке, голова к голове. Большая компания, разделившаяся на несколько поменьше, устроила пикник в честь чьего-то двадцатипятилетия. В воздухе покачивались гелиевые шарики в форме двойки и пятерки, народ потягивал просекко из бумажных стаканчиков.

Марго никогда не знала, откуда появится Уилл. Иной раз она замечала его издалека, и он долго шел к ним через все поле. А то вдруг выпрыгивал, как чертик из табакерки, в метре от скамейки, где сидела Марго.

После неприятного инцидента с роутером Флора относилась к Марго с холодком, однако сегодня соизволила запрыгнуть на скамейку и умоститься рядом. Черное платье будет все в собачьей шерсти, но Марго уже давно не волновали такие мелочи.

– Привет, – раздался голос прямо над ухом, и Марго вздрогнула от неожиданности, потому что смотрела в дальний конец поля.

– Привет, – проскрипела она, уставившись на свой розовый педикюр.

Флора поднялась на задние лапы и лизнула Уилла в шею.

– Ты по мне скучала? Я скучал.

И почему Флоре достается все самое лучшее?

– Бабушка просила передать, что оставила тебе немного говядины от воскресного ланча, и поцеловать тебя за нее.

Господи, зачем он это делает? Марго наконец подняла голову. Уилл тоже был во всем черном, но, в отличие от нее, не выглядел престарелым готом. В черной футболке и джинсах, солнцезащитных очках-авиаторах и суперкрутых кроссовках (интересно, это не их осквернила Флора?) он притягивал женские взгляды – не только стайки школьниц, которая оккупировала скамейку напротив, но и двух девушек повзрослее, которые выгуливали стаю старых трясущихся мопсов.

Было бы легче, если бы он порезался утром, когда брился, или у него выскочил здоровенный прыщ на подбородке. Или пришел нестриженым, с отросшими на затылке волосами (Марго это ненавидела), или надел сиреневую рубашку в голубую клетку, которая ему не идет.

Не то чтобы Марго считала все это важным, просто она нуждалась хоть в каком-то утешении, когда решила…

– Ну что, я ее забираю? Только сначала хотел с тобой поговорить. Я много думал…

– Извини, Уилл, мне нелегко это говорить, но я считаю, что нам не следует видеться. Даже как друзья. Извини, я не отдам тебе сегодня Флору. И вообще никогда. Она будет жить со мной.

…разорвав все связи.

У него отвисла челюсть. А глаза, наверное, вылезли бы из орбит на пружинках, как в мультике, если бы не очки.

– Ты о чем? Что значит «не видеться»? И ты не можешь отобрать у меня Фло. Не глупи, – сказал он, точно услышал невообразимую чепуху и собирался немедленно положить этому конец.

– Я не глуплю. Я серьезно.

Хотя Марго никогда не приходилось вести такие тяжелые разговоры, ее это не остановило.

– Идея завести одну собаку на двоих с самого начала была экспериментом, и пора признать, что он провалился. Послушай, ты можешь сесть и не нависать надо мной?

– Тебе не угодишь, – пробормотал Уилл и рухнул на скамью с другой стороны от Флоры, точно у него подкосились ноги.

Заметив в траве теннисный мячик, забытый какой-то собакой, Флора спрыгнула на землю.

– Что с тобой такое?

– Я была идиоткой, когда сказала, что не ищу любви. И я понимаю, что если ты не готов к серьезным отношениям, то не готов и к любви, – объяснила она за него, не желая выслушивать, как Уилл будет перечислять ее многочисленные добродетели, после чего заключит, что все равно не может быть с ней.

– По-моему, о любви говорить еще рановато.

Его голос прозвучал слегка удивленно, и Марго обрадовалась, что теперь может хоть чуточку его ненавидеть.

– По твоему совету я всю неделю думал о нас и разбирался в своих чувствах. И докопался до самой сути.

Если и есть что-то хуже мужчины с психологической травмой, то это мужчина, оправдывающий ею свое гадкое поведение.

– Я понимаю, как это тяжело, и отдаю тебе должное, ты потрудился на славу, но мне через пару недель исполняется тридцать семь. Это уже не просто за тридцать, а под сорок. Моя способность к деторождению…

Уилл вздохнул, и Марго вонзила ногти в сжатые кулаки, чтобы не дать ему пощечину.

– Я знаю, это все чертовски банально, но мои биологические часы замедляются, и мне нужен мужчина, готовый к серьезным отношениям.

Услышав эту взволнованную речь, Флора, до этого момента увлеченно терзавшая теннисный мячик, подошла к Марго и положила голову ей на колени.

– Прошло чуть больше двух месяцев, Маргс, – сказал Уилл. – Ты не имеешь права на меня давить, мы только начали встречаться. И да, я признаю, что мне сложно создавать…

– Ты привязался к Флоре за неделю. За неделю! – повторила Марго на случай, если он не расслышал. – Она вдребезги разбила все твои барьеры, хотя требует к себе повышенного внимания, как никто другой.

Он вздохнул, черт возьми, в третий раз.

– Собака, требующая внимания, – совсем другое. Это так мило, когда…

– Правда? Ты издеваешься?

Ее ярость застала врасплох всех троих. Флора положила лапу ей на колено, словно предостерегая; плечи Уилла напряглись, а лицо окаменело. Он снял очки и уставился на нее. Несмотря на жаркий вечер, от его взгляда веяло ледяным холодом.

– Я правильно понял? Ты больше никогда не хочешь меня видеть?

Да, это слишком больно – то видеть его, то не видеть, ведь она любит его, а он любит анализировать свои чувства и ничего не решать. Марго пришло в голову, что Уилл не хочет быть счастливым, и ей