Москит пообещал, но, честно говоря, почти ничего не понял, кроме того, что безобразная толстуха не голодна. Он улетел как можно дальше, а госпожа Паучиха притаилась на краю своей паутины. Она молилась о том, чтобы ее любили так, как Кайл любил Корин.

– Где твои дочки?

– В яслях, – сказала Корин, ставя на кровать поднос с бутербродами и фруктами. – Я рассчитывала зайти и выйти, но директриса настолько болтлива, что задержала меня…

Корин тихонько добавила, что иногда задержки имеют смысл, а потом добавила, глядя прямо в глаза Кайлу:

– Когда ты вышел из больницы?

– Ты уже задавала этот вопрос, любовь моя.

– А ты мне не ответил, любовь моя.

Кайл ненавидел лгать, но рассказывать о своей болезни ему не хотелось. Просто чтобы не дать жизнь, силу или даже влияние это дряни, которая хотела только уничтожить его.

Он с аппетитом съел ломтик дыни и персик. Корин вслух вспомнила то, что прочла в газете:

– Ты набираешься сил и ищешь вдохновение на одном из райских островов…

Кайл поцеловал ее и объяснил, что Пэтси взяла все в свои руки, когда его свалила усталость. Тело подвело его после долгих месяцев напряжения и давления, переездов, разницы во времени, чемоданов и энергии, растраченной на то, чтобы все отдать на сцене. Да, он провел некоторое время в больнице, потом – в доме отдыха. А потом – в «райской» комнате у Джейн. Один и без вдохновения.

– Однажды, – быстро добавил Кайл, – я понял, где тебя найти.

– Скажи мне, что ты здоров.

– Я чувствую себя лучше, – ответил он, снова целуя ее.

Кайл не лгал. Разве все последние месяцы у него было такое ощущение? Нет. Ни разу.

– Лучше?

– Я в порядке. Я чувствую себя хорошо. И все, чего я хочу, – это быть с тобой и любить тебя снова и снова.

Он обнял ее.

– Мне страшно не хватало тебя.

Корин отбросила его прядь.

– Как ты догадался, где меня найти?

– О, к несчастью, я понял это совсем недавно. Дело в том, что однажды утром меня навестил неожиданный луч солнца.

Он объяснил, как солнце упало на знаменитый календарь.

– В то утро я наконец увидел название пляжа. «Сиуатанехо». Такое название не забудешь.

Корин улыбнулась.

– Мне потребовалось ровно двадцать три дня, чтобы найти тебя. Я чувствовал, что ты здесь. И точно так же, увидев тебя рядом с Малколмом, я почувствовал, что ты изменишь мою жизнь.

Кайл рассказал кое-что из того, что ему пришлось пережить. О своих сомнениях и страхах, о разрыве с Пэтси, о ее беременности и о ребенке, которого он не увидел, о последних концертах, об Африке, о своем детстве, вернее, о тех обрывках, которые продолжали его преследовать. И об их встрече… О Рождестве. О том, как ему не хватало ее и насколько он был ею одержим. «Мой страх и отсутствие храбрости». О Греции. О баобабах. О Нью-Йорке.

Кайл ни разу не произнес имени Джека. Корин это заметила, но ничего не сказала. Нет, он не забыл о поручении Джейн. Но поступал так, как со своей проклятой лейкемией: он выигрывал время. И это мгновение, это настоящее, которое он проживал с Корин, было… Кайл не находил слова, чтобы определить его, но впервые в жизни понял, какого именно цвета глаза Корин. У них была голубизна океана, которую он видел накануне, когда солнце, казалось, навсегда остановилось в небе как раз перед тем, как свет померк. В них была та же сила, то же тепло и та же вечность.

– Когда на Рождество я вернулся в Сан-Франциско, я собирался так или иначе найти тебя, встретиться с тобой. А ты оказалась там, в «Доме»…

– Я снова стала прозрачной. Это был рефлекс. Но… если я убежала, то это из-за…

– Джека и меня.

– Из-за тебя, – сказала она и погладила его по щеке. – Из-за тебя, потому что ты такой, какой есть. Из-за Джека, потому что он обязательно попытается меня найти и рано или поздно убьет меня. Я это знаю.

Ее голос прервался. Джек снова увлекал ее за собой в то прошлое, которое она хотела вычеркнуть из своей жизни. Корин потеряла связь с реальностью и запаниковала.

– Корин, послушай, я…

– Я не вернусь, – продолжала Корин, не слыша его. – Я не позволю заманить меня в ловушку. Я не могу решиться…

Кайл взял ее за руки и настойчиво произнес, что ему нужно кое-что ей сказать. Она мгновенно села.

– Джек сбежал. – Корин побледнела. – Он в больнице.

Кайл повторил все, что знал, и добавил, что нужно надеяться на то, что Негодяй умрет сам.

– Время ничего не изменило. У меня нет к нему ни малейшего сочувствия. Как нет и желания простить. Каждый день я думаю о том, что он за все эти годы сделал с моей жизнью. О его руках… Я не могу от этого отделаться…

– Я знаю. – Кайл прижал ее к себе.

О да, они оба это знали. Жизни соединяются странным образом…

– …и ненависть никуда не уходит, – призналась Корин. – Она не ослабевает, и это меня огорчает.

– Почему? Тебе не за что извиняться. Я знаю, что такое ненависть. Это чудовище, с которым ты борешься всю свою жизнь, чтобы оно тебя не убило.

– Я хочу поговорить с Джейн.

* * *

Они оделись, не обменявшись ни словом, ощущая тяжесть того, что на них давило. Их счастье зависело от Джека. Какая неразрешимая дилемма… У него все еще была власть над Корин. А теперь и над ними обоими. Этот отвратительный человек отбрасывал тень, от него в каком-то смысле зависело их будущее.

Корин затошнило в тот момент, когда Кайл застегивал «молнию» на ее платье. Он счел ее спину великолепной, и ему даже в голову не могло прийти, что за тысячи километров от них другая рука застегивала другую «молнию». В такой же тишине. Но без всяких эмоций.

На телефон Кайла пришло два сообщения. Первое, краткое, рано утром оставила Джейн. В нескольких словах она сообщила то, что он захотел услышать от нее самой, прежде чем что-либо сообщать Корин. Он перешел в гостиную, и Джейн не выказала удивления, когда он признался, что Корин, женщина его жизни, находится в соседней комнате, сидит на краю кровати и застегивает сандалии, а прядь волос упала ей на лицо. Джейн слово в слово повторила то, что ей сообщил адвокат Корин.

– Джек Брэнниган перестал дышать. Больше я ничего не знаю. Во всяком случае, пока.

Джейн добавила, что у нее встреча, чтобы не поддаться искушению и не спросить, где они находятся в эту прекрасную минуту и как ее брат себя чувствует. Она хотела услышать то, что он решит ей сказать. Что Корин и он решат ей сказать. «Я желал Джеку смерти. Теперь и я умру».