class="p1">Мама подмигнула:

— Что я могу сказать? Ошиблась.

— Думаю, Санта-Клаус разбогател. Выиграл на скачках, — заметил папа. — А теперь скорее открывай следующий, пока нас отсюда не вытурили. В больнице нельзя звонить по телефону.

Мама стрельнула в папу глазами:

— Нет, это просто невыносимо. Ты бы еще погромче это крикнул, а то тебя никто не услышал.

Скарлетт не хотелось, чтобы мама забыла, зачем они здесь собрались, поэтому она специально шуршала перед экраном коричневой мягкой упаковкой.

Папа потянул кого-то за руку — эту руку Скарлетт поначалу не заметила.

— А это подарок от Алекс.

Рука перетекла в тело, и на экране замаячило лицо Алекс. Она смущенно помахала рукой.

Скарлетт снова посмотрела на подарок, уже с некоторым подозрением.

Она подержала его в руках и прикинула на вес, чувствуя, какой он мягкий.

И не стала его открывать. Вместо этого она снова посмотрела на Алекс.

Улыбка Алекс повисла.

— Неужели? — спросила Скарлетт.

Алекс вздохнула:

— В свое оправдание могу только сказать, что до вчерашнего дня мы с тобой об этом не говорили. А я купила подарок заранее.

Скарлетт покачала головой, чтобы выразить разочарование.

Алекс помолчала.

— Почему бы тебе не оставить его в упаковке, а я заберу и подарю взамен что-нибудь еще?

Услышав это, Скарлетт вытянулась:

— Льву по имени Брайан нужен дополнительный набор. Чтобы было, где парковать фургончик.

— Это нечестно по отношению к Алекс, — быстро сказала мама. — Он слишком дорогой.

Алекс дотронулась до маминой руки:

— Каждому льву нужно где-то парковать фургончик.

— Ты слишком добрая, — сказала мама. — И ты не понимаешь, к чему она клонит. Ведь у нее пока нет фургончика.

— Спасибо, Алекс, — сказала Скарлетт.

— Не за что. — Алекс снова ушла с экрана.

Скарлетт оттолкнула коричневый подарок и подтянула к себе коробку с оленями на обертке.

— А это от кого?

— Этот от меня и от папы тоже, — сказала мама. — Открывай скорее, потому что к Патрику через пять минут пустят посетителей.

Скарлетт разорвала бумагу с оленями.

Она посмотрела в коробку и ахнула от изумления.

59

В дверь постучали.

— Войдите, — отозвался Патрик.

В комнату зашла Клэр и молча указала на кровать, спрашивая, можно ли присесть. Патрик по-детски пожал плечами, как бы отвечая: «Все равно».

Клэр села на кровать и повернула к нему голову: — Вижу, тебе принесли рождественский пирог.

Патрик посмотрел на поднос с тарелкой и снова пожал плечами.

— Как ты? — мягко спросила Клэр.

— В меня стреляли. И у меня прокол легкого.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто в меня стреляли.

— Ясно. Это значит, ты хочешь, чтобы я ушла?

Патрик ничего не ответил.

— Я просто подумала, что хорошо бы поговорить. О нас.

— Я думал, вчера между нами все было кончено.

— Ничего не кончено. Вчера мы… немного поговорили, но там были Алекс с Мэттом, и, кроме того… много всего происходило. Мы не закончили разговор.

— Тем не менее я бы предпочел его и не заканчивать. Давай оставим все как есть.

— Нам нужно поговорить об этом, — Клэр положила руку ему на ногу.

Патрик переложил ее руку на кровать.

— Думаю, нет. Мы оба высказались, и нет необходимости обсуждать это снова. Таков мой выбор, и я хотел бы, чтобы ты уважала мои пожелания по этому вопросу, спасибо.

— Но ты понимаешь, что я больше не хочу быть с тобой?

— Конечно. Поэтому — прошу тебя, Клэр, — дай мне хотя бы чуть-чуть спокойствия. Ты же меня подстрелила, разве тебе этого мало?

Клэр покосилась на дверь:

— Я могу попасть в тюрьму, знаешь ли. Если ты скажешь это полицейским.

— Это я виноват, что ты в меня выстрелила. Так я им и скажу, когда меня спросят. Вероятно, они уже скоро придут.

Клэр сделала круглые глаза:

— Пожалуйста, не говори им.

— Я спрошу, могу ли я отбыть наказание за тебя. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что.

— Едва ли это сработает, поэтому, пожалуйста, придерживайся нашего плана.

— Я честный человек, Клэр. Я не из тех, кто лжет полиции.

Клэр снова поглядела на дверь:

— Если я попаду в тюрьму или потеряю работу, то пострадает Скарлетт. Она тебя любит, и ты знаешь это. Как бы ты ко мне ни относился, ты по-прежнему можешь ее навещать.

— Если я солгу полицейским.

— Даже если и нет. Но, Патрик, прошу тебя, расскажи им все так, как предложила Алекс. Не сделаешь этого — пострадают все.

— Да, я стыжусь своих поступков, но у меня все еще есть достоинство. Это все, что у меня осталось.

Клэр рывком вскочила с кровати.

— Прекрати этот театр. У тебя есть все! — Клэр зашагала кругами по крошечной палате. — Твои дети получили тревожный звоночек, и теперь ты будешь встречаться с ними куда чаще, я точно знаю. Ты расстаешься с женщиной, которая не слишком тебя любила, и в твоей жизни начинается новый этап. Все хорошо.

Патрик опустил глаза на свои ладони. «Все хорошо».

Разве все хорошо? Разве не унизительно донельзя то, что с ним произошло? Что Клэр уходит от него. Что он, Патрик, скажем так, рассердился, или даже разбушевался, угрожая всем луком со стрелами. Что в него стреляли. Что он не сможет участвовать в «Айронмене».

Ничего хуже и придумать нельзя.

И все же… жизнь на этом не заканчивается.

И все же… Клэр впервые за долгое время смотрела на него таким ласковым взглядом.

— Патрик, сделай мне одолжение.

Патрика так и подмывало сказать, что он не хочет никаких одолжений. Но, заметив нежность в ее глазах, он сдержался.

Клэр снова присела на кровать.

— С другой женщиной тебе повезет больше. Сможешь проявить себя, — она взяла Патрика за руки. — Не пытайся быть кем-то другим, даже если переживаешь, что все пойдет не по плану, — Клэр пыталась поймать его взгляд, но Патрик нарочно отводил глаза. — Может быть, в следующий раз, с другой женщиной, просто думай, что все получится. Что ты хорош сам по себе.

Патрик сурово посмотрел на капельницу рядом с кроватью:

— Ты думаешь, у меня будет другая женщина?

— Конечно, будет. Ты красивый, умный, добрый. Просто мы с тобой не подошли друг другу. Мне тоже приходилось притворяться. Я подшучивала над твоими странностями, лгала тебе о вещах, которых даже не стыжусь, только чтобы сделать жизнь проще. Это неправильно. Это был знак, что мы друг друга не понимаем.

Патрик смотрел на свои ноги.

Клэр сжала его руку:

— О чем задумался? Ненавидишь меня, да?

Патрик не знал. Мысли кружились в его голове, но он не мог схватиться ни