Она действительно будет счастлива – счастлива знать, что спасла его, даже если он больше не захочет ее видеть.

– Скажите мне прямо, что вы больше не желаете меня видеть. – В ярости Трев не слышал голосов вокруг себя, неотрывно глядя на эту красивую женщину, сидящую у окна, – женщину, которой он доверил свое сердце и будущее. Гнев от ее предательства отбросил его назад, в прошлое, когда им руководила только слепая ярость на деда.

Значит, она не верит, что он может найти Лоренса и освободиться от обвинения? Как могла она так беспечно изменить клятве, которой они обменялись? Она сидела там с ангельски спокойным лицом, и руки сложены на коленях…

Руки лежат спокойно! А несколько минут назад у нее в руке был карандаш, и она что-то рисовала в альбоме. Одно это доказывало ему, что все идет хорошо. Синда была сама собой, пренебрегая скандалом и уйдя в созданный ею мир.

Но сейчас она опять вернулась к реальности, была здесь имеете с ним и так напугана, что вся застыла в напряжении. Даже ее мать, из каждой поры аристократического лица которой так и сочилось неудовольствие, и та стала тревожиться.

Прежде чем кто-либо успел помешать Тревельяну, он прошел между герцогиней и Мелиндой и попытался взять альбом из застывших пальцев Синды, но она не хотела его выпускать, и ему пришлось с силой выхватить его. Ее полные ужаса глаза с мольбой смотрели на него.

– Прошу тебя, держись рядом с моим отцом, – умоляюще прошептала она. – Любой суд поверит ему, если он подтвердит, что ты этого не делал. Подумай о Мелинде и о ее детях!

Она выпустила альбом, и Трев с ужасом взглянул на изображенную ею сцену насилия. Он не мог, не хотел этому верить, но ведь другие ее рисунки уже доказали, что они отражают правду.

Кто-то собирался убить Лоренса или уже убил.

Нет, еще не убили, ведь иначе он не стоял бы над телом.

Значит, у него еще есть время предотвратить убийство. Он узнал этот грязный переулок. Следовательно, Лоренс вернулся в Лондон и направлялся к графу – и как раз по переулку, в котором так часто орудуют грабители. Лоренса не было осенью в Лондоне, так что он не мог слышать об их налетах.

– Я знаю это место. – Опустив рисунок ей на колени, он поцеловал ее в голову. – Я люблю тебя, – прошептал он, хотя не был уверен, что она расслышала его из-за криков в комнате.

Он круто повернулся и прошел между женщинами, но мужчины загородили ему выход. Ловким взмахом шпаги Трев срезал пуговицы с роскошного камзола молодого герцога. Ему не хотелось ранить родственников Синды, но, чтобы поскорее выбраться отсюда, он готов был обезоружить любого из этих мужчин. За его спиной пронзительно закричала Мелинда. Видимо, кто-то схватил альбом и бедная женщина увидела весь этот ужас.

– Трев, не ходи, не надо! – крикнула Синда. – Тебя обвинят… Как ты не понимаешь…

Не обращая внимания на женский визг, Трев вопросительно взглянул на гиганта – главное препятствие.

– Моего кузена могут вот-вот убить, и я должен помешать этому. Вы сами уйдете с моего пути или мне придется вас убрать?

Эйден посмотрел ему за спину. Там одна герцогиня удерживала рвущуюся к Треву Синду, другая пыталась успокоить Мелинду. Трев прижал острие шпаги к плечу гиганта и легко проник до жилета под камзолом.

Оба герцога проявили благоразумие и не стали делать быстрых движений.

– Вы такой же ненормальный, как и все остальные, – с презрением сказал Эйден и отошел в сторону. – Женщины гнут вас, как ивовый прут.

Не будь Трев в таком гневе, он рассмеялся бы. Ива гнется, но не ломается. Его и не так еще гнули, но он ведь не сломался.

Он услышал испуганные крики женщин и понял, что Синде удалось вырваться, но предоставил ловить ее родственникам, а сам выскочил в дверь.

В эту минуту на крыльце загремели тяжелые сапоги. Вероятно, солдаты услышали шум. Герцог, наверное, рассчитывал, что красные мундиры задержат Трева, но тому не привыкать было иметь дело с ловушками.

Он хорошо запомнил план харчевни в тот раз, когда они здесь останавливались.

Не теряя времени, он метнулся через коридор и ворвался в ближайшую комнату. Горничная завизжала от страха и уронила фарфоровую вазу, которая разлетелась на мелкие осколки, но Трев распахнул окно и, перекинув ноги через подоконник, со шпагой в руке спрыгнул на выступ под окном.

Внизу солдат не было, но они скоро появятся. Трев не стал их дожидаться и соскользнул по покатой крыше вниз, а там спрыгнул на землю.

До корабля было далеко, и у него не было экипажа. Оглянувшись, он заметил в конюшне трех лошадей и побежал к той, которая показалась ему более сильной и выносливой.

– Синда, остановись! – закричала герцогиня, когда Синда вдруг бросилась к двери.

Кристина и Сесиль были заняты виконтессой, которая сжимала в руке рисунок Синды и впала в истерику.

Обхватив огромный живот, Мелинда пронзительно визжала и, казалось, могла родить в любую минуту. Синда очень сочувствовала ее горю, но здесь были более опытные люди, чем она, и вполне могли ей помочь. А тем временем сама она поможет мужу и кузену Мелинды.

Неужели Трев на самом деле сказал, что любит ее? Но сейчас было не время раздумывать.

Гарри, Эйден и ее отец выбежали следом за Тревом, но с целью помочь ему или задержать – Синда не знала. Единственным человеком, который мог ей помешать, была ее мать, глава клана Малколмов, которая могла вышвырнуть ее на улицу, если пожелает.

И действительно, закрыв Синде выход, она величественно и грозно возвышалась над ней в своем напудренном парике и облегающем высокую грудь шелковом платье. Одного движения ее нахмуренных бровей достаточно было, чтобы усмирить любого.

Синда никогда не прекословила матери, которая была с ней всегда так нежна и заботлива, что для этого не было и повода. Но сейчас ее мать заблуждалась.

– Оставь его, Люсинда! – предупредила герцогиня. – Ты сделала для него все, что могла.

– Раз больше никто не хочет, то я сама буду с ним рядом, чтобы подтвердить его невиновность. И уйду с ним на корабле, если его принудят покинуть страну. Я ему нужна, пойми, мама! – Синда не знала, что станет делать, если мать попытается удержать ее силой. Однажды ее мать сломала зонтик, ударив им по голове вора. Синде не хотелось бы с ней бороться.

Но она не могла оставить Трева беспомощным. С улицы слышались крики мужчин. Времени оставалось мало. Синда схватила тяжелый саквояж, который привезла Кристина, за неимением лучшего и он мог сойти за оружие.

– Ты… Ты покинула бы Англию и свою семью? – в ужасе спросила ее мать, поняв смысл выбора Синды и отступая.

– Мне этого не хотелось бы, но если придется, то да, покину! Но если ты меня отпустишь, то, возможно, мне не придется этого делать.