Я грущу. Мне будет их так не хватать. Но я отдаю себе отчет, как мне повезло, что я встретила их на своем пути.

100

Их смех долетел до меня, когда я загасила сигарету. Сегодня пятница, им, разумеется, нужно расслабиться перед свадьбой. Мне бы это тоже не помешало.

Густав, Луиза, Элизабет, Пьер, Роза и еще кто-то, кого они, видимо пригласили, сидели за столом возле огорода. Гостем оказался Леон, который как раз затянулся косячком, когда я подошла. Увидев меня, он запаниковал и бросил сигарету Розе. Остальные тут же включились в игру.

– Послушайте, мы вам все сейчас объясним! – сказал Густав. – Это все Леон – он нас заставил.

Обвиняемый покраснел до корней волос и невнятно пробормотал:

– Уверяю вас, нет! Я ничего не делал! Я сюда только второй раз прихожу. Это они здесь собираются регулярно.

– Густав говорит правду, – вмешалась Элизабет. – Леон угрожал нам и пообещал расправиться с нами, если мы не будем приходить сюда курить марихуану, которую он выращивает в огороде.

Глаза Леона вылезли из орбит. Он посмотрел на своих товарищей, надеясь на сочувствие. Я решила положить конец его страданиям и, взяв косяк и глубоко затянувшись, сказала:

– Не волнуйтесь, Леон, если бы вы регулярно курили, это было бы видно: вы бы стали совершенно другим человеком – миролюбивым и приятным.

Остальные пятеро засмеялись. Леон тоже ухмыльнулся. Я села за стол, держа в руках косячок. Сегодня мне это необходимо, чтобы заснуть.

– Ну что, Леон, – спросила Роза, – вы не изменили свое мнение насчет завтрашнего дня?

– С какой стати мне его менять? Я не приду.

Никто не настаивал. Мне почти стало жалко его, одинокого и замкнувшегося в своей язвительности.

– Жаль, – сказала я. – Для вас это было бы возможностью немного открыться другим. Я никогда вас не пойму… Вас окружают очаровательные люди, и можно подумать, что вы специально делаете все для того, чтобы окончить свои дни в одиночестве.

На несколько секунд он задумался, а я в это время опять затянулась косячком и передала его Элизабет.

– Вы по-прежнему наивны… Перестаньте думать, что в глубине моей души притаился простачок-добрячок. Вы этим только облегчите жизнь себе и остальным, и все наконец вздохнут свободно. Мне наплевать на окружающих, мне наплевать на то, что я окончу свои дни в одиночестве. Я живу так, как мне хочется, и мне очень хорошо. Я никогда не стану другим. Если вы этого не понимаете, советую вам опять засесть за учебники. На этом я с вами прощаюсь, желаю всем спокойной ночи.

Он встал и удалился. Роза пожала плечами.

– Жаль, что в нем любезности не более, чем в налоговом уведомлении. Он мог бы быть очень приятным человеком.

Было два часа ночи, когда мы решили отправиться спать.

– Напоминаю, завтра у нас свадьба. Наша свадьба!

Все, кроме Густава, который решил меня проводить, пошли к главному зданию. Мне казалось, что я плыву на облаке.

– Мне позвонила дочь, – сказал он.

– Неужели? Она придет завтра?

– Нет, она не придет. Она приняла окончательное решение и не хочет больше меня видеть. Она попыталась мне объяснить, что ей движет, и в каком-то смысле мне стало легче. Ей слишком больно. Я не могу осуждать ее, у нее есть основания для этого.

– Какие основания? – воскликнула я. – Я не могу себе представить, в чем она может вас упрекнуть, ведь вы – воплощенная доброта!

– Я совершал ошибки, не нужно думать, что я такой белый и пушистый. И за один мой поступок она не может простить меня. Я ее понимаю, потому что сам себя не могу простить.

– Но что такого вы могли сделать, чтобы она на всю жизнь затаила на вас злобу?

Он вздохнул.

– Когда наш сын попал в аварию, Мартине было двадцать лет. Как раз в это время она отправилась отдыхать с семьей жениха. Сын не сразу умер, он три дня пролежал в коме. Моя жена хотела, чтобы мы дали знать дочери о случившемся, но у меня не хватило духу испортить ей каникулы. Из-за меня она не попрощалась с братом.

– Не знаю, что вам сказать, Густав. Вы сделали то, что посчитали лучшим в этот момент…

– Если бы мне пришлось прожить жизнь заново, я бы поступил по-другому. Я бы сразу же сообщил ей о трагедии. Люди, которых мы любим, заслуживают того, чтобы знать правду.

Он наклонился над ходунками и звонко поцеловал меня.

– Спокойной ночи, Джулия! Завтра у нас великий день!

Кое-как я поднялась по лестнице на ватных ногах, в голове стоял туман. И только его фраза крутилась у меня в мозгу: «Люди, которых мы любим, заслуживают того, чтобы знать правду».

Еще не дойдя до своей студии, я начала составлять текст эсэмэски:

«Готова все рассказать. Свидание завтра в десять часов утра на парковке. Люблю тебя».

Я отправила ее сестре.

101

102

Мне нужно выспаться. Завтра в десять часов утра мне потребуется много сил и энергии. Но уснуть не удается.

Я ворочаюсь в постели минуты и часы, я стараюсь сконцентрироваться на дыхании, на больших пальцах ног, на баранах, которых нужно пересчитать. Но все бесполезно, мысли так и лезут в голову. И тогда я встаю, беру ручку и даю возможность мыслям свободно излиться на бумаге.