Он остался на месте, изредка поглядывая на переодетых заложников. Одни стояли и смотрели перед собой, другие были не в силах поднять голову. Каждый из них гадал, с какой целью их переодели. Ответы были близки — и только — к истине. В одном они были правы: посредством этого маскарада их крупно подставляли.

Гареев громко отдал команду заложникам:

— Повернуться к стене! Опуститься на колени! Смотреть перед собой. Уперлись лбами в стену, суки, не понятно, что ли?! — Он пнул крайнего в спину. — Оглох, тварь?!

Родионов появился в сопровождении Хусейна. Руслан отвел их в сторонку и отдал инициативу товарищу.

— Руки! — прикрикнул террорист.

Не сразу, не понимая резкой перемены в настроении Руслана, Алексей поднял руки над головой.

Хусейн рассмеялся.

— Нет так. Перед собой. В охапку. — И показал, как нужно держать. Нагнулся за последним комплектом униформы и бросил его в руки охранника.

— Переодевайся, — распорядился Руслан. — Ты мне подходишь. Будешь моим братом. А это твое войско.

Непослушные пальцы Алексея расстегивали пуговицы на черной форменной куртке. Оставшись в майке и трусах, подрагивая от холода и страха, начал экипироваться в камуфляж. Не знал, что делать с вязаной шапочкой-маской, теребя в ее руках.

— Будем уходить разными путями. Ты возглавишь этот отряд. — Руслан указал рукой на заложников. — С северной стороны будут стоять два автобуса. Вы займете один. Не смотри не меня так. Я не подставляю тебя и рискую больше. За вашим автобусом не будет ни одной машины, ни одного спецназовца. А нас будут сопровождать десятки спецмашин и «Альфа». Так мы договорились с генералом ФСБ. Вначале спецоперацией руководил Василенко, потом во главе штаба поставили нашего человека.

Руслан на мгновение прикрыл глаза. Ему не верилось, что он так долго и терпеливо разговаривает с этим ублюдком. С ума сойти...

И это сумасшествие продолжалось.

— Генерал будет уверен, что в автобусах, направляющихся в аэропорт, нет ни одного боевика, сечешь? Я приготовил всем подарок и покажу, как вслед за оборонным предприятием захватывают аэропорт. Наблюдатели увидят твою группу и решат, что мы всем составом сели в автобус. Там ты переоденешься и выйдешь в любом месте.

— Что дальше? — насупился Родионов.

— Пойдешь домой.

— Ну конечно!

— Тебя не тронут, — успокоил Руслан. — Об этом я тоже договорился с генералом. Ему придется скрывать, что же произошло на объекте. Может, к тебе придут — предупредить, чтобы ты молчал.

— Чтобы я замолчал, им проще грохнуть меня.

«Сука, я его сейчас убью. — Под глазом Гареева задергался нервный тик. — Еще одно слово, и я перегрызу ему глотку».

А Родионов, не замечая подергиваний собеседника, набирал обороты. Один виток, другой, третий, и вот он уже почти на равных разговаривает с командиром диверсионной группы. Он не верил ему, но, как и остальные заложники, хотел верить. Он добровольно стал на сторону террористов, но не получил на руки воображаемую копию соглашения о сотрудничестве. Он был готов на все. Даже скрепить сделку кровью.

Он многое узнал за эти дни. Как вербуют, не ходя вокруг да около, и какие последствия ждут лицо, давшее согласие на сотрудничество.

Омут. Болото.

— Алексей, так, как ты, никто не соображает, — на острой грани терпения втолковывал Руслан. Он запнулся. Правда, ненадолго. Он подобрал удачный пример. — После теракта умирает в больнице бывший заложник — это лишняя шумиха и такие факты стараются скрыть. Мол, он испустил дух совсем не от ран, у него было больное сердце. Что говорить о здоровом человеке, неожиданно отдавшем концы. Ты относишься... а... к той категории свидетелей, которых трогать нельзя ни в коем случае, понимаешь?

Родионов незаметно кивнул на мужчин-заложников.

— Они придушат меня в автобусе.

Гареев покачал головой:

— Вряд ли они узнают тебя по голосу. Ты один из нас. И вообще, сделай так, чтобы тебя не придушили.

Следующий виток.

— Не знаю, Руслан...

Террорист схватил Родионова за грудки и припечатал к стене. Терпение лопнуло, и он угрожающе зашипел ему в ухо, брызжа слюной:

— Не зарывайся, собака! Или я порежу тебя на куски! Или оставлю тебя на пять минут с заложниками. Что ты выбираешь, шкура?

Шкура... Подходящее определение.

— Или ты будешь ползать за мной на четвереньках, — не мог успокоиться Руслан, — и слизывать дерьмо с моих ботинок.

— Я все сделаю, — сказал Алексей, глядя на руки террориста.

Руслан ослабил хватку и демонстративно издевательски расправил ткань на куртке охранника. Он умел быстро остывать.

— Молодец, — главарь сунул ему кулаком в грудь. — Далеко пойдешь.

«Уже ушел...» Алексей закрыл глаза. В сотый раз, наверное, проклял Сергея Марковцева и всех тех, кто задумал этот нескончаемый спектакль.

Когда-то он был неплохим человеком.

Когда-то он с трудом мог связать пару слов, считая себя косноязычным. Это при том, что мысли были стройные. Вот как сейчас. В голове стучит слово «смертник», переворачивается и превращается в другое — «шахид», снова материализуется, прищурившись: «камикадзе».

Запасная униформа — три десятка комплектов. Кто-то же должен был стать во главе этого натурально камуфлированного войска. Боевики не могли рассчитывать на добровольца из состава служащих. Вывод один — он, Алексей Родионов, подменял кого-то из террористов. Судя по разговорам, отряд Руслана лишился четырех бойцов. Наверное, именно этот факт послужил поводом к привлечению смертника со стороны.

А что дальше?

Дальше будет видно.

Замысел террористов расцветал перед взором Марковцева парашютным куполом. Теперь он знал, зачем «дебил» вынимал из автоматов возвратные пружины. Две стороны договорились, держа за спиной нехитрые конструкции: Котельников крепко сжатый кулак, Руслан — фигу.

Для Марковцева объект стал тылом противника. Он читал все действия противника безошибочно и предугадывал их. Он был разведчиком до корней волос. Порой находился в пяти шагах от неприятеля, но оставался незамеченным.

Первый этаж корпуса был разведан до метра. Включая кухню, куда террористы согнали переодетых заложников и оставили с ними одного конвойного. Неплохой ход, невольно одобрил Сергей. Он к этому времени обосновался в пустующей коробке пожарного расчета. Ворота были распахнуты настежь, красный «ЗИЛ» по-прежнему торчал близ воронки, которая словно поглотила родионовский «Порш».

Здание пожарной части было разделено на четыре помещения. Самое большое — центральное, где и находилась всегда готовая к работе машина. Как такового, кабинета у командира расчета не было. Просторная комната с простеньким пультом, выходом на городские службы МЧС, громкой связью — собственно, пост дежурного. Второй стол и был рабочим местом командира. Другие комнаты — раздевалка, склад, помещение для личного состава.