Первая часть квеста была выполнена как по нотам. Егор проскользнул по лестнице с черного хода и вошел в кабинет к Петру, своему другу и непосредственному руководителю. Петя покивал и подписал его заявление, подмахнув подпись задним числом, чтобы не пришлось потом отрабатывать еще две недели. Егор честно сказал другу: «Петь, я не выдержу тут еще две недели. Две недели с ней…».

После подписания заявления Егор знал, что надо исхитриться и пройтись по всем знакомым, с кем он успешно работал эти несколько месяцев в качестве младшего секретаря. Все эти люди прекрасно относились к нему, и они не поймут, если он просто исчезнет, не попрощавшись.

Нет, поступать, таким образом он не хотел. Поэтому отправился по кабинетам, не пропуская никого. Даже вредного продюсера Максима Петровича, что вечно гонял его, как сидорову козу, с бумажками по этажам студии. Егор заглянул в помещение к операторам, где парни жутко расстроились, что он уходит. Они поболтали несколько минут, и Егор почувствовал, как в горле сжимается ком, когда его пригласили на дачу на следующей неделе — отмечать день рождения одного из операторов.

Это было странное ощущение команды… когда он, в самом хорошем смысле — был винтиком в четко отлаженном механизме. У него было свое место в этом фильме, пусть и крохотное. И Егор знал, что хорошо выполнял свои обязанности. И пусть у него не сразу все получилось, ведь он пришел сюда новичком-белоручкой. Но отзывчивые люди вокруг помогли, научили, поддержали. И он постепенно втянулся в этот съемочный процесс, и стал одним из них. Полноценным членом коллектива. Никогда еще Егор не ощущал себя «на своем месте».

Никогда, даже будучи членом совета директоров, собственного огромного металлургического завода. Даже смешно — Власов, держатель крупнейшего пакета акций гиганта «Роставми», яркий представитель золотой молодежи Питера, прежде способный только на то, чтобы гонять на шикарной тачке с такими же молодыми бездельниками, как он сам, полюбил настоящую работу. Ту, на которой надо трудиться самоотверженно и тяжело, сверхурочно.

Егору понравился процесс киносъёмок, понравилось чувствовать себя причастным к магии создания фильма. У него и еще сотни простых «мелких» людей — работников этой студии, было кое-что общее. Без них ничего бы не получилось, не было бы «Серебряной нити» такой, какая она рождается прямо сейчас. И после разговора с коллегами Егор чувствовал, что ему очень не хочется уходить, бросать все на полпути. Но — надо. Иначе нельзя. Осталось заглянуть на саму площадку, подойти к Нелли.

Власов встал в дверях и увидел, что Нелли сидит на своем обычном месте — на стуле, возле красной отметки «режиссер». Под одной из поддельно-псевдо-мраморных колонн. Возле нее стоял Артем, актер, играющий главного героя, и вид у него был весьма виноватый.

А Нелли что-то выговаривала Артему, тыча ему в грудь бумажки со сценарием. Значит, Нелли скоро освободится, только закончит разбор полетов. И можно будет отозвать ее на минуту, и сказать свое коронное: «прости, я ухожу…»

Интересно, поймет ли Нелли, что он уходит не только с киностудии, а полностью с ее жизни? Разом обрубает все связи между ними, одним махом. Так и легче, и больнее. Но Егор знал себя, уже пробовал — оборвать по одной у него просто не получится. Лучше вот так, сразу.

Власов нервно дернул край свитера и покосился на Нелли. Артем уже отошел в сторону, и Нелли украдкой прикоснулась к своему беременному животику. Наверное, ребенок пинался. И сердце Егора защемило от того, какое выражение восторга и нежности появилось на ее лице.

Словно он случайно заглянул в тайную комнату, и ему открылась новая, чуточку другая Нелли. Будущая мама, в чьих глазах светилась неразрывная связь с ее еще нерожденным малышом.

«Пусть у вас все будет хорошо, ты заслужила этого ребёнка, Нелли. Ты его выстрадала. На этот раз никто у тебя его не отнимет, даже небо…» — мелькнуло в голове Егора, когда он, сделав глубокий вдох, пошел вперёд. Как на Голгофу — к ней. Прощаться.

— Привет. — Слова были сухими и колкими и никак не желали слетать с губ. Нелли подняла голову и чуть напряженно улыбнулась. Егор понимал, почему. Она сейчас вспоминала их последнюю встречу в машине.

И Власов читал по ее глазам — он последний человек в мире, которого она сейчас хотела бы видеть. Во рту появилась горечь. Его решение уйти навсегда оказалось самым верным.

— Здравствуй, Егор. Как ты здесь оказался? У тебя же сегодня выходной.

— Так и есть. — Власов сглотнул, но удержал кажущуюся легкость тона. — Вот, заскочил заявление об уходе подписать. И попрощаться с ребятами. Увидел тебя, и решил тоже подойти.

— Ты уходишь со студии? — Нелли, святая простота. Несмотря на то, что он так сильно обидел ее, она сейчас расстроилась. Даже губу закусила.

«Не надо, моя-не моя девочка. Только не плачь. Мне и так сложно…»

— Да. — Власов пожал плечами. — Я же обещал тебе, там, в лесу. Что больше ты меня не увидишь. Я стараюсь держать свои обещания.

— Но…

— Никаких «но». — Проговорил Егор с уверенностью, которой не испытывал. — Я так решил. И ты сама понимаешь, что это единственный способ… — Он не договорил. Но знал, что Нелли поняла.

«Это единственный способ справиться с моей больной любовью к тебе», — зачем в лишний раз упоминать о своей слабости? Хватит, пора уходить. А то силы на исходе…

— Иди сюда. — Тихо позвал Егор Нелли, и она, шмыгнув носом, встала со стула. И сделала несколько шагов к нему. Вошла прямо в его объятия, ойкнула, когда он слишком крепко сжал ее в своих сильных руках. В последний раз.

Он потерся носом о ее щеку, и она улыбнулась. Их время вместе стремительно заканчивалось, но Егор не разжимал рук. И вдруг он услышал странный звук, больше похожий на звук из голливудского боевика. Равномерное пищание и оглушительный треск совсем рядом, последовавший сразу после пищания.

В нескольких метрах от них раздался один взрыв. Настоящий, не бутафорский! Затем еще взрыв, еще, их была целая серия… и в мозг Егора ввинтился отчаянный крик Нелли. Власов увидел, не в кино, а в реальности, как декорации, что стояли повсюду, разлетаются на осколки… но самое страшное было не это. А то, что на стул, на котором еще пару минут назад сидела Нелли, рухнула тяжелая гипсовая колонна. Если бы он не прижимал девушку сейчас к себе, то Нелли уже лежала бы под ней, истекая кровью.

Дальше, разум отключился. Егор действовал на инстинктах. Он силой сгреб Нелли в охапку и ринулся к выходу, прикрывая ее своим телом. Она была в шоке и не сопротивлялась.

Они оказались в прямом смысле в самом эпицентре — на съёмочной площадке сейчас творился хаос. Продолжали рушиться декорации, толпились люди, кричали, бежали…

Егор споткнулся о чьё-то тело, лежащее у стены, и вдруг понял — не успеют. Они просто не успеют добежать до двери, находящейся в другом конце длинной площадки. Бутафорский театр на глазах рассыпался на части, ведь взрыв был не один, а целая серия, и стены рушились по кускам, то и дело падая на работников студии.