Промокнув платочком сухие глаза, Жанна поспешила к выходу. «Надо же, как быстро работают! – думала она. – Скорее из города! Баронессе хорошо: ее многочисленные родственники поднимут такой шум, что в самом крайнем случае госпожу де Круа упекут в монастырь замаливать многочисленные грехи, будь она хоть сама сатана! А обо мне, кроме меня, и позаботиться некому! Пока все складывается одно к одному: Мефрэ начала сдавать своих клиентов, а их у нее было полгорода. Большую часть припугнут, оберут до нитки и отпустят. Но вот когда всплывет моё имя. Вот тут соберут все в кучу: и дружбу с беглой госпожой де Шатонуар, и знакомство с арестованной госпожой де Круа, и подозрительно скорую смерть мужа! А на пытке я конечно же сознаюсь, что регулярно участвовала в шабашах и воздавала богомерзкие поклонения дьяволу. Откупиться нечем. Дурак Болдуин оскорблен до глубины души и с радостью отправит на костер всех, присутствовавших вчера на пирушке. Вывод один: надо незамедлительно уносить ноги из Бретани, не то в один прекрасный момент я обнаружу себя стоящей на куче дров. Такого незаслуженного конца мне не надо, и теперь моим домом надолго станет дорога. Ну и пусть! В этой дыре сидеть тоже радости мало!»

– Выбирайся на Нантский тракт! – приказал она кучеру.

Ришар в этот момент смотрел на воробьев, сновавших между лошадьми и затевавших буйные драки из-за овса. Он и Большой Пьер заключили пари на двух драчунов. Солдат ставил на забияку с хорошо прореженным хвостом, а конюх – на толстого крепыша. Жаккетта тоже подсматривала за дракой одним глазом из-за кожаной шторки.

Забияка был проворней и постоянно наскакивал на противника. Но крепыш, возмущенно чирикая, отбивал его атаки. Так продолжалось довольно долго, но, наконец, переменчивое военное счастье улыбнулось и крепышу, когда задира сам выдохся от своих же наскоков и замедлил броски. Теперь толстячок пошел в наступление и прогнал ощипанного забияку от заветной пригоршни овса.

Довольный Ришар занял место кучера, недовольный Большой Пьер вскочил в седло. И карета поехала прочь из города.

Они даже не догадывались, что для Жанны и Жаккетты это не просто загородная прогулка, а начало длинного пути.

Вот и пригороды остались позади. Пока экипаж громыхал колесами по мостовым Ренна, беглянки с замиранием сердца ждали, что сейчас остановят карету и неприметная черная фигура одним словом перечеркнет жизнь с ее надеждами, радостями и горестями, оставив лишь короткий промежуток времени перед уходом в Вечность, заполненный страхом, страданиями и дикой болью.

Не прошло и полдня с того безоблачного раннего утра, когда Жаккетга отправилась возвращать миссал забывчивому помощнику инквизитора, но по накалу страстей и событий словно месяц пролетел!

– Ришар! Ищи место для прива-а-ала! – крикнула Жанна конюху и, палец за пальцем снимая перчатку, буднично и устало сказала Жаккетте: – Доставай дорожное платье, на голову что-нибудь и обувь потеплее. Пора соответствовать дороге.

Ришар высмотрел удобную полянку и направил туда коней.

Пока Жаккетга переодевала госпожу. Большой Пьер разжег костер, подвесил над огнем котелок с водой и со вздохом подставил Ришару крепкий лоб под проигранные щелчки.

Занятая с головой Жаккетта, держа в зубах шпильки, выставила им корзину. Жестами велела приготовить из ее содержимого что-нибудь съедобное и опять исчезла в чреве экипажа.

Хотя его никак нельзя было сравнить с обширным дормезом мадам Изабеллы и тем более с дамским будуаром, Жанна упорно не хотела выбираться на уличный холод, предоставляя Жаккетте возможность проявлять чудеса изобретательности. Вжимаясь в обивку стенки кареты, Жаккетта стягивала с госпожи пышное придворное платье из золотистой парчи. Платье занимало больше места, чем Жаккетта и сундук вместе взятые.

С грехом пополам Жанна все-таки высвободилась из наряда. Жаккетта надела на нее «скромное» бархатное платье, зашнуровала, упаковала жесткое парчовое великолепие, и сразу стало просторней. В теплом платье Жанна согрелась и, к облегчению Жаккетты, отправилась, накинув плащ, на свежий воздух.

Выполняя продовольственный приказ, Ришар с Большим Пьером не вдавались в тонкости кулинарии. Они просто покидали в котелок найденные в корзине бобы, вареные яйца, копченое мясо, сыр, лук, морковь, немного проварили и теперь пытались выдать получившееся кушанье за «рагу по-деревенски».

В отличие от остальных, Жанна сегодня еще ничего не ела, поэтому она безропотно потребляла похлебку, не протестуя против плохо очищенных целых луковиц и изредка попадающихся кусочков скорлупы.

Сытая Жаккетта оказалась куда более привередливой и, обнаружив в своей миске яйцо в скорлупе, молча выудила его и плюхнула в миску Ришара, забрав оттуда взамен очищенное. И лишний кусочек мяса в счет морального ущерба.

Жанна наелась первой и, потягивая специально для нее подогретое вино, задумчиво разглядывала слуг. Пора было заканчивать идиллию и открыть им глаза на жизнь.

– Мы – едем в Нант! – объявила она Ришару. – А ты, Большой Пьер, возвратишься в Аквитанский отель.

Вздрогнувший от неожиданности Ришар угрюмо промолчал, но старый солдат спокойно сказал:

– Это еще почему?

– Потому, что я имела неосторожность раз воспользоваться услугами одной ведьмы. – так же спокойно ответила Жанна.

Большой Пьер имел право требовать объяснений.

– А не сегодня завтра она сгорит живьем. Но прежде выложит имена всех своих соучастников, то есть клиентов – и мое в числе прочих. Первая жертва уже есть.

Большой Пьер бывал в стольких передрягах, что это неожиданное сообщение его не удивило.

– Но в Нанте королевские войска, – заметил он. – И туда сейчас так просто не попасть. Мы же все-таки в состоянии войны. Почему Нант?

– А куда прикажешь бежать?! – разозлившись, сорвалась со спокойного тона Жанна. – Теперь везде королевские войска! А ехать в Брест, где придется сидеть и ждать у моря погоды, так же опасно, как и оставаться в Ренне! Зато в Нанте инквизиция меня так быстро не достанет и там я спокойно сяду на корабль! Я хоть и придворная дама Анны Бретонской, но все мои земли на территории Франции – ведь дражайший супруг не оставил мне ни клочка болота в Лотарингии! Так что я осталась графиней де Монпеза и подданой Французской короны!

– Королевским наемникам, когда они увидят одинокий экипаж с двумя дурочками и мальчишкой-кучером, будет все равно, подданные вы короны или нет! – рявкнул Больщой Пьер.

– И что ты предлагаешь?! Вернуться в отель, переодеться в рубище и ждать ареста?! – всхлипнула Жанна.

– Не дурите, госпожа Жанна! – стукнул кулаком по колену Большой Пьер. – Я поеду с вами!

– А что подумают в отеле? Кроме Аньес, никто ничего не знает. Шуму будет на весь город. Слепой и глухой догадается, что дело нечисто! – утирая слезы, возразила Жанна.

Большой Пьер почесал в затылке, помял нос, поскреб подбородок и наконец решил так: